Больничный храм: история продолжается
Источник: Вода живая. №4. 2008 [99]
Служение в больнице – особое, требующее большой силы воли и крепких нервов. Каково быть больничным священником, рассказал «Воде Живой» иерей Иаков Амбарцумов, исполняющий обязанности настоятеля храма апостола Павла при Мариинской больнице.
– Вы исполняете обязанности настоятеля храма апостола Павла при Мариинской больнице в течение двух лет. Скажите, что привело Вас сюда?
– Если честно, то сначала я идти не хотел. По-человечески было слишком много поводов для отказа – редкие службы, маленькая зарплата, необходимость иметь определенные психологические навыки для общения с больными людьми – например, на отделении неврологии множество «трудных» больных – бомжей… Мой предшественник поэтому и ушел отсюда, и его можно понять.
Я бы тоже, наверное, не согласился, если бы не моя тетушка, Александра Глебовна Каледа, дочка отца Глеба Каледы, которая трудится здесь, в Покровской общине. Она уговорила меня.
И вот уже два года я исполняю обязанности настоятеля храма святого апостола Павла при Мариинской больнице, совмещая их со служением на подворье Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря, и не могу сказать, что жалею о своем решении.
– Теперь мало кто знает, что эта больница на Литейном проспекте, больше известная петербургским старожилам под названием «Куйбышевка», в первой четверти XIX столетия относилась к главным достопримечательностям столицы.
– Об этом, например, свидетельствует популярный путеводитель по нашему городу, изданный в 1816 году Павлом Петровичем Свиньиным, основателем журнала «Отечественные записки», известным литератором и академиком живописи.
Путеводитель, в большей части адресованный гостям Санкт-Петербурга, напечатанный параллельно на русском и немецком языках, включает подробные описания 19 наиболее интересных объектов.
Среди них – привычные для нас Петропавловская крепость и памятник Петру Великому, Александро-Невская Лавра и Казанский собор, Летний сад и Императорская публичная библиотека…
И, совершенно неожиданно, не в последнем ряду – Больница для бедных, позже названная Мариинской! Особого внимания автора она была удостоена даже не столько потому, что была «постройки и расположения знаменитого Кваренги», сколько потому, что являла собой одно из лучших в Европе благотворительных заведений подобного рода.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее об истории Мариинской больницы.
– Больница для бедных была одним из первых богоугодных учреждений, основанных и опекаемых вдовствующей с 1801 года Императрицей Марией Феодоровной.
С годами число таких заведений возросло настолько, что для их управления было создано обширнейшее «Ведомство учреждений Императрицы Марии», а время деятельности Царственной вдовы благодарные потомки назовут «эпохой благотворительности Императрицы Марии Феодоровны».
Строительство больницы для бедных, приуроченное к 100-летию столицы, началось 28 мая 1803 года закладкой камня в основание ее церкви с надписью: «Положен сей камень во основание святого храма во имя Первоверховного Апостола Павла при устрояемой от Воспитательного дома больницы для бедных, содержимых и лечимых безденежно…»
По замыслу основательницы именно домовая церковь должна была стать неотъемлемой и даже, центральной частью больницы, ее «сердцем», ибо милосердное служение болящим должно иметь подлинную духовную основу. Эта идея Марии Феодоровны с блестящим талантом была воплощена знаменитым зодчим Джакомо Кваренги.
Размещенный на двух этажах, храм отмечен со стороны фасада величественным портиком, а в верхней части – полукуполом и золоченым крестом. Позже, в 1868 году, на фронтоне здания была установлена пожертвованная графом В. П. Орловым-Давыдовым бронзовая фигура ангела.
Двусветная церковная зала, вмещавшая более двухсот человек, благодаря расположенному под потолком ряду больших окон и огромной бронзовой с позолотой люстре была светла и празднична. Храм имел прекрасную акустику, что позволяло слушать церковную службу и лежачим больным в палатах.
Благолепно смотрелся иконостас с мраморными пилястрами и фронтоном над царскими вратами.
Церковь была освящена незадолго до открытия больницы, 2 июля 1805 года, во имя святого апостола Павла, небесного покровителя Императора Павла I, любимого супруга Марии Феодоровны. Храм постоянно благоукрашался самой основательницей больницы и членами Императорского Дома, а также представителями различных сословий.
В иконостасе, помимо иконы Спасителя, очевидно по личному выбору Императрицы, представлены писанные на холсте иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость», а также образы святых, тезоименитых Императору Павлу I, его супруге и детям.
Праздничные иконы, писанные на досках, располагались частично по сторонам от запрестольного образа Воскресения Христова, частично – над клиросами.
Над престолом с 1829 года нависал бархатный балдахин в виде сени, стоящий на четырех золоченых столбах, украшенный бахромой и 12-ю золотыми кистями. Материалом для него послужило надгробное покрывало тела Императрицы, подобная же сень была сооружена в Екатерининской церкви Вдовьего дома. После ремонтов в начале XX века сень убрали, а престол обложили мрамором.
Из предметов церковной утвари заслуживает упоминания пожертвованный чиновником Евсюковым серебряный позолоченный крест с частицами мощей нескольких святых.
Особо чтимой в храме была стоящая на аналое справа от Царских врат, икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость», пожертвованная Императрицей и, по преданию, лично ею златошвейно украшенная.
После смерти Марии Феодоровны в средней части храма, с правой стороны, была вывешена мраморная доска, текст которой гласил: «Мариинская больница для бедных учреждена христианским сердоболием Императрицы Марии Феодоровны в 1803 году. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. Мф. 5, 7».
По воле Императрицы, «священник больничной церкви должен быть достойный и человеколюбивый, который сверх церковной службы частым посещением приносил бы больным большую пользу».
Таким добрым пастырем с 1818 по 1833 годы был протоиерей Петр Иванович Турчанинов, он же замечательный русский композитор.
Здесь, в Мариинской больнице, он довел до изумительного звучания (отчасти благодаря прекрасной акустике храмового помещения) состоявший при больничной церкви хор певчих Дубянского.
Больничная церковь святого апостола Павла была официально закрыта в 1923 году. Иконостас, церковная утварь, все убранство храма были изъяты или уничтожены государством. Помещение церкви недавно использовалось как лекционная аудитория для студентов медицинских ВУЗов.
Возрождение духовной жизни больницы началось еще в 1996 году. Тогда группа сестер милосердия предложила руководству больницы свою помощь по уходу за больными на нескольких, особо тяжелых, отделениях. Но я бы поставил слово «возрождение» в кавычки.
Дело в том, что именно в этой больнице всякого рода духовная деятельность встречалась «в штыки».
Бывший заместитель главного врача Павел Юрьевич Окунев, нынешний староста больничного храма, рассказывал, что в свое время при наборе врачебного персонала больничное начальство обращало особое внимание на то, чтобы в центральной городской больнице, которая, что называется, «у всех на виду», не было бы не только верующих, но даже хоть чуть-чуть лояльно относящихся к вере людей! Годились только «воинствующие атеисты». Поэтому, когда пришли эти сестры, было очень мощное сопротивление. Но потом пришел новый главный врач – Емельянов Валерий Станиславович, и ситуация начала меняться в лучшую сторону.
В конце 2000 года из числа сотрудников больницы, а также из братьев и сестер Покровской общины был зарегистрирован приход церкви святого апостола Павла. Когда Покровская община была зарегистрирована, в бывшем здании храма, где тогда располагалась аудитория, начиная с праздника Рождества Христова разрешили периодически проводить службы.
Сейчас мы служим по субботам два раза в месяц во временном помещении, поскольку в храме идет ремонт. У нас есть часовня, где постоянно дежурят сестры. Они же собирают сведения о тех, кто бы хотел причащаться, собороваться или креститься.
– Если я не ошибаюсь, именно с Мариинской больницы началась история «сестер милосердия» в России?
– Да. С больничным храмом святого апостола Павла связано такое значительное в истории русской благотворительности событие, как учреждение Императрицей Марией Феодоровной института «сердобольных вдов». Он стал первой в нашей стране организацией женщин, посвятивших себя уходу за больными, предтечей будущих общин сестер милосердия.
Особую славу сердобольные вдовы приобрели, когда под руководством знаменитого хирурга Н. И. Пирогова отправились в военно-полевые госпитали во время Крымской войны (1854-1856). В 1888 года на смену сердобольным вдовам в Мариинскую больницу приходят сестры милосердия общины святого Георгия.
Это первая община сестер милосердия, основанная Российским обществом Красного Креста.
– Насколько сегодня востребована служба сестер милосердия в больнице? Как относятся больные к православному медперсоналу?
– Если вам случалось попадать в больницу, то вы наверняка согласитесь: для больного главное не то, какими именно лекарствами его лечат, хотя и это немаловажно, а то, насколько по-доброму, с пониманием и участием относятся к нему врачи и сестры. А сестры Покровской общины, особенно те, кто давно работает, относятся к больным с большой любовью и чуткостью.
– а Вам как священнослужителю часто приходилось сталкиваться с негативным отношением?
– у меня были разные случаи – например, я крещу тяжелобольного прямо в палате, а некоторые больные начинают отпускать презрительные фразы.
Но стоит заговорить с этими людьми доверительно, выясняется, что их нарочитое презрение – только маска, чтобы скрыть свою неловкость, за которой зачастую скрывается горячее стремление к вере! Большинству людей зрелых лет мешают прийти к Богу, как это ни парадоксально, условности.
Рассуждают они так: «Мне 50 лет, у меня есть официальный статус, ответственная работа, взрослые дети – и я, как дурак, пойду в храм? Что там происходит – не знаю, как себя вести там – не знаю, спросить – стыдно…» а ведь именно «на одре болезни лежаще» человек задумывается о вере гораздо чаще, чем обычно.
Поэтому заботливая и чуткая медсестра в косынке с красным крестом, не скрывающая своих христианских взглядов, оказывается, может сделать больше, чем самые горячие проповедники. Хотя человек – существо ищущее, мятущееся и способен вести споры о вере даже на смертном одре!
Однажды я причащал одного врача-реаниматолога, который сам оказался на койке реанимационного отделения. Он был крещен когда-то в детстве, но в церковь не ходил. Родственники сказали мне, что ему, может быть, осталось жить несколько часов.
И вот, уже будучи на пороге вечности, человек колебался, раздумывал – стоит ли предпочесть уход в руки любящего Отца уходу в холодное, безликое «нечто». Мы очень хорошо поговорили. Не знаю – убедил ли я его, но он все-таки решил причаститься тогда.
А через час после этого умер. И так бывает часто.
– Скажите, пожалуйста, трудно ли быть «больничным священником»?
– Есть очень много разных категорий больных. Одни просто хотят, чтобы их выслушали и плохо реагируют на попытки диалога с моей стороны. Есть больные, которые с удовольствием слушают тебя и молчат, и не вполне понятно, какую позицию они занимают по отношению к тебе и твоей вере.
Очень трудно работать на неврологии, там лежит много бомжей с различными последствиями неумеренного употребления спиртного, – они вообще находятся в невменяемом состоянии. Встречаются мошенники, даже убийцы. Приходится выслушивать очень грустные и страшные исповеди людей, которые имели многое, но из-за своей беспутной жизни все потеряли.
Конечно, самые «утешительные» для священника больные – православные старички и старушки. Вот уж кто с благодарностью и радостью слушает тебя! Они по мере сил ходят на молебны в часовню, очень трогательно молятся. Общаясь с ними, отдыхаешь душой.
И, конечно, нельзя не сказать о медицинских работниках – очень многие врачи и медсестры относятся к нам с пониманием и любовью, и среди них, людей невоцерковленных, иногда встречаешь образцы воистину христианской любви и христианского служения!
– Сейчас Вы вынуждены служить в крошечном помещении. Известно ли что-нибудь о сроках завершения реставрации храма?
– Городская администрация планирует закончить работы по реставрации к весне 2009 года, но службы в храмовом здании, скорее всего, можно будет проводить лишь летом. Сейчас службы совершаются, как я уже говорил, примерно два раза в месяц. Узнать о них можно на нашем сайте www.ap-pavel.ru или позвонив по телефону: 275-73-03.
Беседовала Светлана Звягинцева
Фото Станислава Марченко
Источник: https://www.pravmir.ru/bolnichnyj-xram-istoriya-prodolzhaetsya/
Беседа по освящении храма Святых Первопрестольных Апостолов Петра и Павла, при Московской Мариинской больнице
Церковь и больница теперь у нас в глазах, а потому естественно и в мыслях, оне сближены так, что находятся под одним общим кровом: и разделены только так, чтобы святыня сохраняла подобающую ей неприкосновенность.
Нет ли в сем вещественном сближении умственнаго? – Конечно есть; потому что такое устроение произошло не от безотчетнаго произвола, но от разсуждения основательнаго и благонамереннаго.
Мне кажется, самое сие здание говорит, если бы не сказал я, что больнице нужен союз с церковию, что больным нужны не только врач, но и священнослужитель, не только врачевства, но и молитвы и таинства.
Все ли признают сии потребности? – В какой мере должно признавать их? – Не отсылайте сих вопросов к больным: среди болезненных страданий, при изнемогающих силах телесных и душевных, им едва ли удобно обдумывать правила для своего настоящаго положения, если такия правила не приготовлены ранее; болезнь и смерть не согласятся ждать, пока больной составит себе любомудрие болезни, которому он не учился благовременнее. И никому из здравствующих невидимая судьба не дала обязательства, что болезнь не будет ему послана ныне или завтра, и что она не нападет на него внезапно и сильно. В мире думает о войне желающий получить победу: в здравии должен здраво размышлять о болезни желающий победить ее, или сохранить дух свой непобежденным от нея.
Есть люди, которые колеблются допустить врачевание человеческое, или даже решительно готовы совсем устранить оное.
С углубленным вниманием слышат они слово Господа: Аз убию и жити сотворю; поражу, и Аз исцелю (Второз. XXXII.
39); и желают ответствовать на сие словом Давидовым: да впаду убо в руце Господни, яко многи суть щедроты Его зело; в руце же человечи да не впаду (2 Цар. XXIV. 14).
Что на сие скажем? – Похвалим имеющих такую веру и такую преданность воле Божией. Знаем, что были и есть люди, оправдавшие самым делом такую веру. Но знаете ли какая для сего потребна вера? – По требованию евангельскому, кажется, умеренному, по крайней мере, вера, яко зерно горушно (Матф.
XVII. 20). А то какая вера? – Такая, с которою речете горе сей, прейди отсюду тамо, и прейдет, и ничто же невозможно будет вам. Кто из нас похвалится, что стяжал такую веру.
А если кто и похвалится: то надобно опасаться, чтобы он сим самохвалением не сокрушил необходимую подпору сей веры, – смирение.
Апостол Петр думал, что имеет веру идти по водам; и при том его вера подкреплена была видимым присутствием и владычественным повелением Иисуса Христа: однако веры Петровой доставало только на несколько шагов; и помыслы сомнений потопили бы его, если бы Господь не пощадил маловерия его, и не простер спасающей руки. Итак желаем всякому веры живой, крепкой, деятельной, спасительной, если угодно, и чудодейственной: но вместе с сим должны мы признать необходимыми бдительное внимание и осторожность, чтобы вера была охраняема смирением, и чтобы не искушала Бога ненужным и чрезмерным дерзновением.
Если приходит болезнь, а врача и врачевство иметь неудобно, или если употребляемое врачевание не оказывает успеха; если обязанность или человеколюбие призывают к больному, котораго болезнь может собщиться приближающимся и прикасающимся: не приготовляй сам себе яда из помыслов уныния, боязливости, нетерпеливости, ропота: но составь себе всецелебное врачевство из здравых помышлений и чистых чувствований веры, молитвы и упования на Бога; разумевай из слов Его, что если Он поражает, то для того, чтобы исцелить;веруй, что Он охранит или исцелит тебя от болезни, или поможет тебе переносить болезненное изнеможение и страдание, и обратит болезнь твою к уврачеванию и очищению твоей души, да сбудется на тебе слово Писания: пострадавый плотию преста от греха (1 Пет. IV. 1). Дерзай рещи Господу с Давидом: аще и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Псал. XXII. 4). И да будет тебе по вере твоей. Вера твоя да спасет тебя.
Но при удобности, не пренебрегай и естественных средств врачевания, и не искушай Бога требованием чрезвычайных даров, обходя средства, от Него же приготовленныя для тебя в природе.
Послушай учения древняго благочестиваго мудреца: почитай врача противу потреб честию его; ибо Господь созда его, Господь созда от земли врачевания; и муж мудрый не возгнушается ими (Сир. XXXVIII. 1. 4).
И поелику Господь создал и врача, и врачебныя средства: то, пользуясь ими, призывай благословение Божие и на разумение врача, и на действие врачевства; и получив врачебную помощь, благодари Господа, Источника жизни.
Впрочем не многих нужно убеждать, чтобы почитали врача, чтобы не возгнушались врачеваниями.
Большей части людей, вместе с болезнию сама собою приходит мысль о враче и о врачевании: но многие больные слишком долго не встречаются с мыслию о другой важнейшей потребности, – о потребности пособий веры; и окружающие их боятся возбудить в них сию мысль, хотя и желают.
Странный предразсудок! Не боятся призвать врача, который предпишет лечение, может быть, полезное, может быть, безполезное, может быть, в следствие погрешительнаго соображения, вредное и смертоносное: а боятся призвать священнослужителя, который принесет врачевство ни в каком случае не вредное и не опасное, но всегда благотворное душе и телу!
Не подумают ли врачи и учители врачевания, что я вторгаюсь в их область, когда утверждаю, что священнослужитель принесет больному врачевство и для тела? – Да не прогневаются они.
Преподано и нам врачебное учение, только не во множестве наук и книг, как им, но в кратком врачебном предписании, верном для всех болезней, при верном употреблении.
Вот что написал один из числа избранных учеников Божественнаго Врача душ и телес: болит ли кто в вас? да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне, и молитва веры спасет болящаго, и воздвигнет его Господь, и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему (Иак. V. 14.
15). Ясно различает два действия пресвитерской молитвы и священнаго елеопомазания: врачевание души: аще грехи сотворил есть, отпустятся ему, и врачевание тела: воздвигнет его Господь, – разумеется не всегда безусловно, а по мере веры, и соответственно спасительным видам Промысла Божия.
Что скажем о потребности и благотворности таинства покаяния для больнаго и для самой болезни? – Кажется можем призвать во свидетельство самих телесных врачей. Они знают, что мир души есть помощь, а ея немирное состояние – препятствие врачеванию. Но не самый ли глубокий и полный мир доставляет душе облегчение совести чистым покаянием, и отрадное чувство отпущения грехов?
Думаю, оскорбил бы я вашу просвещенную веру и Божественное достоинство таинства, если бы стал доказывать потребность и благотворность для болящаго таинства Тела и Крови Господней, – подобно как если бы кто вздумал доказывать, что солнце светит и греет, и что оно благотворно для жизни нашей, хотя не всегда видим его и ощущаем его действие. Довольно воспомянуть слово Господне: ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, имать живот вечный (Иоан. VI. 54). Посему кто в таинстве принял в себя живот вечный, и сохраняет его верою, и не удаляет его от себя новыми грехами: для того болезнь есть путь, и смерть есть дверь в вечность блаженную: а между тем не естественно ли ожидать, что от обилия Источника жизни вечной, принятаго человеком в таинстве, пролиется благотворная сила и на жизнь временную.
От чего же произошла эта странность, что в болезнях многие медлят прибегать к пособиям веры, и даже боятся говорить о них? – Вероятно из доброй мысли неправильно выведены мысли ложныя, и распространились и усилились.
Полагают особенным благополучием, если болящий, приняв отпущение грехов и причастие вечной жизни в таинствах, в сей ненарушенной чистоте отходит в будущую жизнь. Это мысль добрая.
Но из нея неправильно выведены ложныя мысли, будто в крайности только болезни надобно прибегать к таинствам, и будто напомянуть о них больному значит объявить ему смертный приговор.
Долго да здравствуют слышащие меня теперь и неслышащие. Но все мы, братие, не безсмертны и не безболезненны.
Не умедлим отложить благовременно предразсудок, становящийся преградою между нами и святынею в такое время, когда она для нас особенно благопотребна. Поставим себя ближе ко Врачу душ и телес, нежели к врачам телесным.
Утвердим себя в расположении, паче телеснаго врачевания, желать и искать врачевания духовнаго, благотворнаго для души и для тела.
Не могу умолкнуть, не разделив с Вами утешительнаго помышления, что богоугодное и человеколюбивое учреждение, в котором теперь находимся, и многия подобныя ему в сем царствующем граде, именем и делом происходят от Великих, державных, венценосных, и преемственно пользуются непосредственным их покровительством и непрерывным попечением.
Храни, Россия, царствующее над тобою благочестие и человеколюбие твоею верою и верностию и чистою, от непорочной жизни восходящею молитвою, удерживай над собою благодатный покров небесный. Аминь.
Оглавление
Источник: http://www.stsl.ru/lib/book15/chap431.htm
Мариинская больница: на заре благотворительности | Милосердие.ru
В этом отношении интересен пример Мариинской больницы, здание которой по сей день располагается в доме № 2 по улице Достоевского (бывшая Новая Божедомка).
Спасительные пуговки звонков
Мариинская больница, Москва, 19 в. Фото с сайта wikipedia.org
Эта больница переехала сюда, в новое здание, специально для нее построенное в 1806 году архитектором И. Д. Жилярди по проекту другого архитектора, петербуржца А. А. Михайлова.
Место было избрано исходя сразу из трех соображений. Их опекун излагал в донесении: «1. Место это довольно возвышенно, ни с какой стороны близко не застроено и следовательно доступно для свежего воздуха. 2. Сухое. 3.
Вода имеется в колодцах самая хорошая и здоровая».
Средства выделил Опекунский совет учреждений императрицы Марии Федоровны. Это была одна из первых полностью бесплатных клиник города Москвы. Мария Федоровна лично сформулировала главное условие: «Бедность есть первое право на принятие в больницу».
Здесь было предусмотрено 200 кроватей для нуждающихся. Продумана была каждая мелочь — как говорилось в специальном описании, даже «пуговки звонков находятся на стенах около каждой кровати, и от них проведены снурки к больному, так что больному не нужно даже подниматься на постели для того, чтобы позвать прислугу».
Руководство больницы старалось использовать самые современные изобретения. Здесь монтировали сушильни, оборудовали прачечные, для дезинфекции использовали генераторы горячего пара.
Обустраивались цветники для услаждения взора и грядки для выращивания свежих овощей к столу. Ограду больницы украсили традиционными московскими львами, похожими то ли на кошек, то ли на собак.
А по окончании лечения пациентам выдавалась теплая одежда, обувь, необходимые лекарства и денежное вспоможение.
При больнице также действовал и хоспис на 12 человек. Он, правда, тогда назывался Приютом для неизлечимых больных. Действовало фельдшерское училище на 30 слушателей. Словом, это был своего рода комплекс милосердия.
Именно здесь в 1818 году было составлено первое руководство для обучения сестер милосердия на русском языке. Автором его стал главный врач больницы Христофор фон Оппель.
Правда, со временем зарплаты докторов начали отставать от их потребностей. Для поддержания дохода врачи из Мариинской больницы подрабатывали в семьях — служили так называемыми домашними докторами. Этнограф В. Харузина писала: «Мы — у окон детской, смотрим, что делается у нас во дворе.
Вот медленно по рыхлому снегу подъезжает к нашему подъезду поместительная карета, запряженная парой старых и малоподвижных лошадей. Из кареты выбирается не спеша ее обладатель, приземистый широкоплечий господин в объемистой черного сукна шинели с большим капюшоном, в круглой шапке. Это наш годовой домашний врач Константин Игнатьевич Володьзко.
В то время семья часто сговаривалась с каким-нибудь врачом, который за условленную плату был к ее всегдашним услугам в случае надобности. К. И. состоял на службе в Мариинской больнице, где имел казенную квартиру. Скорости телефонных сообщений тогда не было и в уме. Если кто-нибудь заболевал, посылали за К. И.
в Мариинскую больницу прислугу на извозчике, и он приезжал в своей карете на медлительных наемных лошадях».
Конечно, при такой загруженности доктора охотно брали на себя обязанности домашних врачевателей.
Существовала, кстати, и обратная практика. Если здешние эскулапы не справлялись с постановкой диагноза или же лечение никак не приводило к результату, сюда приглашали знаменитости из других московских медицинских учреждений и устраивали своего рода консилиум. Подобная традиция ранее не существовала вообще.
Самым же знаменитым пациентом той больницы был известный философ-космист Николай Федоров. Здесь он и умер в 1903 году.
Достоевский и типичная квартира доктора
Источник: https://www.miloserdie.ru/article/mariinskaya-bolnitsa-na-zare-blagotvoritelnosti/
Загрузка...
