Мученица нина кузнецова

Блаженная мученица Нина Кузнецова

Блаженная спала четыре часа в сутки и в два часа ночи неизменно становилась на молитву вместе с монахами, которые нашли приют в ее доме.

Никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, и вся ее каждодневная пища состояла из размоченных в воде сухарей, хотя в горнице у нее самовар со стола не сходил — один вскипит, другой ставят, а за столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей, потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать не надо — дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все по простому, православному обычаю устроено — всякий здесь мог найти кров и пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а устраивалась в углу перед печью, у загородочки на чурбачке. В храме она присутствовала за каждой службой: устраивалась где-нибудь на клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться, как она сразу подавала голос и говорила, что следовало читать дальше, потому что службу она знала наизусть. Зрение у батюшки было слабое, и он, зная, что блаженная в совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.

***

Мученица Нина родилась в 1887 году в селе Лальске Устюжского уезда Вологодской губернии в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и его супруги Анны. Она была в семье единственным ребенком, и родители любили ее, мечтая выдать замуж за достойного человека.

Обратите внимание

Но Нина с детства уже выбрала себе Жениха, полюбив молитву, монастыри и духовные книги. Отец не стал препятствовать ее устремлениям, отдал ей под келью амбар, в котором сам смастерил полки, и стал покупать для нее в церковных лавках духовные книги.

Со временем у Нины собралась значительная библиотека, и не было для нее большего утешения, чем чтение духовных книг. Она много молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь.

Следуя Христовой заповеди, она стала принимать странников и вообще людей обездоленных. 

В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну. Те, будучи уже в преклонных летах, не выдержали тягот заключения, и вскоре скончались. Собирались арестовать и Нину, но во время ареста родителей ее разбил паралич, до конца жизни она с трудом передвигалась и почти не владела правой рукой: когда нужно было перекреститься, она всегда помогала себе левой рукой.

По причине неизлечимой болезни ей оставили дом и имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше. Дом был большой, с кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек; была еще большая комната, в которой располагались в основном женщины, у которых были арестованы мужья, а имущество конфисковано.

Все они шли к Нине, у которой находили и приют, и пропитание.

После закрытия Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск. В подвале, бывшем когда-то складом, монахи сложили печь, прорубили два окна, перегородили склад надвое, и у них получилось две кельи. Служили они в лальском соборе. Настоятелем возрожденного монастыря стал игумен Павел (Хотемов). Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-Сысольска.

Грамоте его обучил благодетель-учитель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик. Учитель объяснял ему урок, давал задание на лето и уходил, а на обратном пути проверял выполненное, делал свои замечания и давал новое задание — и так мальчик обучился грамоте.

На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность к учителю и поминал его за каждой Литургией. Но еще больше он был благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к духовному, любовь ко Христу и монашеской жизни. Он был подростком, когда деревенские женщины, собравшись идти пешком на богомолье в Киев, предложили его родителям взять его с собой.

Важно

Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он открыл для себя спасительный монашеский путь. «Я за тех женщин, кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, — говорил отец Павел. — Если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы». — «А теперь, батюшка, спасешься?» — спрашивал его послушник Андрей Мелентьев.

«А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу: я христианин! Нет вам до меня дела!»

После того как и это помещение было властями отобрано, часть братии, и среди них игумен Павел, нашли приют в доме блаженной Нины.

По молитвам блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем богослужения. Наконец в начале 1930-х годов они все же распорядились закрыть собор, но блаженная стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и вернуть собор православным.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную, но обвинений против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской тюрьме, не допрашивая и не предъявляя обвинений.

Власти принуждали многих людей к лжесвидетельству против подвижницы, но согласился на это только один — заместитель председателя Лальского сельсовета.

Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых.

«Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, — показал он, — Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом.

В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью.

Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту».

Совет

На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена. Виновной себя она не признала и на следующий день после допроса была заключена в тюрьму в городе Котласе.

23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Она была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница — 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась. 

Фото 1 — Нина Кузнецова с родителями

Фото 2 — Воскресенский собор, Лальск

Фото 3 — Святая мученица Нина, икона

Источник: http://newmartiros.blogspot.com/2013/05/blog-post_7910.html

Душа инокини

14 мая – день памяти мученицы Нины Кузнецовой

Она появилась на свет в рождественские дни 1887 года, 28 декабря, в селении Лальск Архангельской губернии, вдалеке от холмов Грузии.

Но благочестивые рабы Божии Алексей и Анна окрестили девочку в честь просветительницы древней Иверии, святой Нины. Словно предчувствовали, какой путь предстоит пройти их единственной дочери.

Путь не физический – с одного края земли на другой, но путь духовный – путь несения своего креста во дни гонений на Святую Церковь.

 Ей предстоял подвиг, подобный свершенному ее небесной покровительницей. С одной лишь разницей: равноапостольная Нина принесла свет Веры Христовой язычникам; мученица Нина Кузнецова поддерживала мерцающий огонек Истины тогда, когда, казалось, что весь мир погрузился во тьму.

Нине Кузнецовой не суждено было принять иноческий постриг. Вместо монастырских стен и тихой келии ей пришлось жить в миру до последнего дня своей земной жизни. Все ее существо с малых лет стремилось к монашеской отрешенной от мирской суеты жизни. Духом она всегда была монахиней, но смиренно несла свой крест среди мира, который вполне справедливо почитал ее за блаженную.

И в самом деле, казалось бы, когда вокруг рушились прежние устои и веками сложившиеся православные традиции русского народа, когда речь шла о том, чтобы как-то приспособиться к новым условиям и постараться примитивно выжить в «мясорубке», уготованной правительством своим гражданам, Нина лишь укреплялась в своем устремлении ко Христу. Веру ее не могли поколебать ни угрозы властей, ни невзгоды. Она лишь возрастала в вере по мере того, как вокруг нее сгущались тучи.

Еще в детстве она впитала в себя благодатный воздух молитвы и Святого Писания. Купаясь в родительской любви, она – единственная дочь в семье – могла бы вырасти изнеженным парниковым цветком.

Обратите внимание

Но вместо этого стала настоящей истовой молитвенницей, внимание которой ничто не привлекало больше, чем духовное делание.

Свет Христовой Веры всей своей красотой и силой проник и осветил ее чистую детскую душу, воссияв в ней навеки.

Для православной царской России столь сильное воздействие веры на душу человеческую не могло считаться чем-то из ряда вон выходящим.

Православие естественным образом являлось частью общественной жизни, пронизывая все социальные слои: даже в небольшом селении Лальск насчитывалось шесть храмов.

И все-таки именно тогда, в отроческие годы блаженной Нины, плевелы заразной революционной болезни уже расползлись по всей России. До сатанинского разгула оставалось совсем немного времени.

Девица Нина Кузнецова жила, словно не замечая вокруг мирской суеты. Кроме Бога и служения Ему для нее ничего в мире не существовало.

Отец, видя непреклонное стремление дочери к духовным исканиям, выделил для нее амбар в качестве кельи, где была устроена обширная библиотека духовных книг.

Чтение святых отцов – вот, что занимало молодую девушку, а не вполне понятные в ее возрасте поиски женихов, любование на себя зеркало и досужие разговоры с подружками. Уже тогда она, как добрая самарянка, стала принимать у себя странников и обездоленных.

Важно

В самые трудные для Церкви времена она, будучи душой инокиней, сделала свое обиталище, своего рода, неприступной цитаделью православной веры, создав в нем если не скит, то, по крайней мере, странноприимный дом.

Кроме обычных богомольцев, нуждавшихся в ночлеге, а также женщин, чьи мужья были арестованы, а имущество конфисковано, у нее нашли приют два игумена из закрытого еще в начале 20-х годов Коряжемского монастыря.

Отцы Павел и Нифонт (настоятель и казначей бывшего монастыря) жили по строгому монастырскому уставу, а вместе с ними и Нина, неизменно встававшая с монахами на молитву в 2 часа ночи. Строгая постница, она не пила ни молока, ни чая, не ела сладкого, вся ее пища состояла из сухарей, размоченных в воде.

И это притом, что в доме всегда на столе стоял горячий самовар, а вокруг него постоянно сидели приглашенные Ниной люди и угощались. Благодаря некоторым малознакомым богомольцам, в доме всегда были съестные припасы: гости по возможности оставляли хозяйке излишки хлеба, муки или крупы.

В собственном доме она спала не на кровати, а свернувшись калачиком в углу, прямо под умывальником, натянув на голову одеяло.

Жизнь, которую, не скрываясь, вместе с дочерью вели старики Кузнецовы, жизнь во спасение души, привлекала внимание не только людей верующих, но и тех, кто по долгу службы должен был отвратить людей от Бога.

В 1932 году престарелых родителей Нины заключили в тюрьму, где они и предали свои души Господу. Нина была арестована вместе с ними, но вскоре отпущена по причине болезни – именно тогда ее разбил паралич.

После болезни она едва с трудом могла сама за собой ухаживать (для крестного знамения она вынуждена была левой рукой поддерживать правую), стоять на службах ей было тяжело, поэтому обычно Нина всегда устраивалась на клиросе.

Совет

И, несмотря на то, что пребывала там с закрытыми глазами, не спала, а внимательно следила за богослужением, помогая псаломщику. С детства знавшая наизусть Псалтырь и молитвы, она отлично ориентировалась в церковном уставе.

Так, что старенький и подслеповатый отец Павел зачастую обращался к ней за помощью, когда что-то забывал в порядке ведения службы.

В ее немощи, благодаря которой ей была дарована недолгая свобода, видится Божий промысел.

Еще пять лет после первого ареста блаженная Нина вела борьбу не на жизнь, а на смерть с богоборческими властями, хотя, скорее всего, сама она не видела в этом никакого подвига.

Тем не менее, при повторном аресте в октябре 1937 года ей были предъявлены обвинения в том, что она, немощная больная женщина, организовала кампанию, направленную на срыв мероприятий властей по закрытию последнего собора в Лальске.

Мало того, она хлопотала об открытии новых храмов. И когда?! В то время, когда вокруг храмы только взрывались, разрушались и осквернялись.

Также в вину блаженной Нине вменялось то, что она предоставляла свой дом для собраний верующих, собирала подписи, подавала прошения об освобождении заключенного под стражу псаломщика Андрея Мелентьева.

НКВД хотел приклеить Нине Кузнецовой ярлык контрреволюционного элемента, противостоящего коммунистическим идеям.

И хотя блаженная была также далека от политики, как и от мира, она как могла в меру своих небольших сил и возможностей, пыталась вести цивилизованный диалог с властями, для чего писала письма в Москву, собирала и отправляла в столицу ходоков. Но разве возможно человеческим языком уговорить бешеного пса, для которого не существует ничего кроме собственной злобы?

Обратите внимание

Тройка НКВД присудила пожилой женщине восемь лет исправительных работ. По сути дела, на каторгу отправили инвалида, которому не лес валить, а в палате под наблюдением врачей нужно находиться. Но Бог милостив. Исповедница отошла ко Господу 14 мая 1938 года, вынеся всего полгода лагерных лишений.

Читайте также:  Кизлярский крестовоздвиженский монастырь, россия, республика дагестан, город кизляр

Стала бы Нина Кузнецова блаженной в наше время, когда нет гонений на христиан, когда открыты храмы, когда каждый православный может исповедовать свою веру, никого и ничего не стесняясь? Без всякого сомнения, святая точно также несла бы свой крест, поскольку борьба не окончена. Враг рода человеческого всего лишь мимикрировал, забившись в телевизионные экраны, ночные клубы, на страницы желтой прессы, полки торговых центров и в витрины автомобильных салонов.

Очарование материальных благ, которые «тля тлит», способно заслонить свет Истины гораздо сильнее, чем идеологические шоры.

Значит, блаженная Нина и сейчас поступала бы точно так же, как при богоборческой власти, творя молитву и дела милосердия в неразрывности друг от друга.

Как бы не были малы ее физические силы, святая мученица хранила и хранит для людей один из тех лучиков Истины, бесчисленное множество которых составляет ослепительный и необоримый Божественный Свет. Свет Любви Создателя к Своему творению. Свет, без которого нет жизни.

Подготовили Алексей и Галина Коршун

•20 •мая• 2010•

Источник: http://orthodox-magazine.ru/articles/at399

Урядникова дочка: женщина-инвалид давала приют бездомным | Милосердие.ru

Мученица Нина Кузнецова со своими родителями Алексеем Александровичем и Анной Ивановной. Фото с сайта itip.su

Необычная девочка росла в семье урядника Алексея Кузнецова из заштатного города Лальска Вологодской губернии. С детства она мечтала о монастыре.

Он сам превратил амбар в келью, соорудил полки для книг. Нина стала принимать странников и помогать бедным, родители не были против. Благополучно пережила семья революцию и Гражданскую войну, но в 1932 г. советская власть добралась и до них. Как же, бывший полицейский чин! Ну пусть старый совсем, ату его, хватай.

Важно

Нине со временем стало получше, но до конца жизни она передвигалась с трудом. Правая рука почти не действовала. Чтобы перекреститься, нужно было помогать ей левой.

Ей было уже 45 лет, когда она осталась одна в большом доме-пятистенке. И тогда Нина решает превратить его в приют для ссыльных священников и жен арестованных за веру. В кухне на полатях умещалось до двадцати человек, на печи еще пять. Сколько народа в большой комнате, трудно сказать, но набивалась она иногда битком.

И рассказывал дальше о доброй «урядниковой дочке». Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а в углу перед печью, у загородки на чурбачке. Ела она только сухари.

После закрытия в начале революции Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск, и здесь образовался монастырь из двенадцати монахов. Настоятелем монастыря стал игумен Павел (Хотемов).

Он был подвижник. Помнил больше шестисот имен людей, за которых всегда молился за литургией.

Чтобы иметь возможность помянуть всех, он приходил в храм за несколько часов до начала обедни, совершал проскомидию и молился за каждого человека.

 После того, как и этот монастырь в Лальске был властями закрыт, часть братии, и среди них игумены Павел и Нифонт, нашли приют в доме блаженной Нины. В два часа ночи монахи и Нина вставали на молитву.

Совет

Но стоило кому-нибудь запнуться в тексте службы, как она сразу подавала голос и говорила, что следовало дальше, потому что службу знала наизусть.

Зрение у отца Павла было худое, и он, зная, что Нина в совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же и отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.

Когда из монастырских священников остался только старый и немощный игумен Павел (Хотемов), то возник вопрос: кто будет совершать службу. Пригласили протоиерея Леонида Истомина, служившего в селе Опарино. Он до революции был лесничим, а после революции, в самый разгар гонений на Церковь, выразил желание стать священником и был рукоположен.

Отец Павел и Нина переживали: придет новый священник и сократит монастырскую службу. Псаломщик Андрей Мелентьев сказал: «Нинушка, давай так уговоримся – не будем поддаваться, пока он сам не запретит. А и то – поспорим немножко.

Скажем: батюшка, во-первых, собор, а во-вторых, в городе был монастырь, люди здесь просвещенные, понимают службу. Вот мы и держимся за церковный устав, чтобы пороку нам от людей не было.

А если уж вы благословите – так и будет, как благословите».

Отец Леонид, прослужив несколько первых служб, ничего не сказал, – так и осталась у них в соборе полная монастырская служба.

Воскресенский собор в Лальске. Фото нач. 20 века с сайта foma.ru

По молитвам и заступничеству блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем богослужения.

В начале 1937 года сотрудники НКВД арестовали протоиерея Леонида Истомина, псаломщика Андрея Мелентьева, старосту, певчих и многих прихожан лальского собора и последних, еще остававшихся на свободе священников ближайших приходов.

Все они были этапированы в Великий Устюг и заключены в храм Архистратига Божия Михаила, превращенный в тюрьму. Верующих заключенных поместили в небольшую камеру над алтарем, где в полный рост было не выпрямиться. Лежа служили всенощные под большие праздники. Священники, не вставая с нар, подавали возгласы.

Обратите внимание

Два года пробыл отец Леонид Истомин в тюрьме и лагере вместе со своими прихожанами, а затем его среди других священнослужителей отправили на лесозаготовки в Карелию. Условия содержания были такими, что заключенные вымирали почти целыми лагерями. Здесь и принял кончину протоиерей Леонид.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную Нину, но обвинений против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской тюрьме, ни о чем не спрашивая и не предъявляя обвинений.

Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых.

«Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, – показал он, – Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом.

В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью.

На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена.

Современная икона святой мученицы Нины Лальской. Изображение с сайта itip.su

Виновной себя блаженная не признала. Но что было делать с калекой, само содержание которой в тюрьме было для властей неудобным, а по известности блаженной среди народа могло быть и хлопотным, – и на следующий день после допроса она была отправлена в тюрьму в город Котлас.

23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Блаженная Нина была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница – 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась.

Источник: https://www.miloserdie.ru/article/muchenica-nina-kuznecova-zhenshhina-invalid-davala-priyut-bezdomnym/

Мученица Нина (Кузнецова)

?Даниил Кольцов (watanabe_cdg) wrote,
2018-05-14 12:33:00Даниил Кольцов
watanabe_cdg
2018-05-14 12:33:00

Нина Кузнецова с родителями Алексеем и Анной

БЛАЖЕННАЯ

Игумен Дамаскин (Орловский)

Журнал “Фома” | №5 (121) май 2013

14 мая Русская Православная Церковь празднует память мученицы Нины Кузнецовой

Блаженная спала четыре часа в сутки и в два часа ночи неизменно становилась на молитву вместе с монахами, которые нашли приют в ее доме.

Никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, и вся ее каждодневная пища состояла из размоченных в воде сухарей, хотя в горнице у нее самовар со стола не сходил — один вскипит, другой ставят, а за столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей, потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать не надо — дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все по простому, православному обычаю устроено — всякий здесь мог найти кров и пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а устраивалась в углу перед печью, у загородочки на чурбачке. В храме она присутствовала за каждой службой: устраивалась где-нибудь на клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться, как она сразу подавала голос и говорила, что следовало читать дальше, потому что службу она знала наизусть. Зрение у батюшки было слабое, и он, зная, что блаженная в совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.

Мученица Нина родилась в 1887 году в селе Лальске Устюжского уезда Вологодской губернии в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и его супруги Анны. Она была в семье единственным ребенком, и родители любили ее, мечтая выдать замуж за достойного человека. Но Нина с детства уже выбрала себе Жениха, полюбив молитву, монастыри и духовные книги.

Отец не стал препятствовать ее устремлениям, отдал ей под келью амбар, в котором сам смастерил полки, и стал покупать для нее в церковных лавках духовные книги. Со временем у Нины собралась значительная библиотека, и не было для нее большего утешения, чем чтение духовных книг. Она много молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь.

Следуя Христовой заповеди, она стала принимать странников и вообще людей обездоленных. В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну. Те, будучи уже в преклонных летах, не выдержали тягот заключения, и вскоре скончались.

Важно

Собирались арестовать и Нину, но во время ареста родителей ее разбил паралич, до конца жизни она с трудом передвигалась и почти не владела правой рукой: когда нужно было перекреститься, она всегда помогала себе левой рукой. По причине неизлечимой болезни ей оставили дом и имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше.

Дом был большой, с кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек; была еще большая комната, в которой располагались в основном женщины, у которых были арестованы мужья, а имущество конфисковано. Все они шли к Нине, у которой находили и приют, и пропитание.После закрытия Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск.

В подвале, бывшем когда-то складом, монахи сложили печь, прорубили два окна, перегородили склад надвое, и у них получилось две кельи. Служили они в лальском соборе. Настоятелем возрожденного монастыря стал игумен Павел (Хотемов). Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-Сысольска.

Грамоте его обучил благодетель-учитель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик. Учитель объяснял ему урок, давал задание на лето и уходил, а на обратном пути проверял выполненное, делал свои замечания и давал новое задание — и так мальчик обучился грамоте.

На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность к учителю и поминал его за каждой Литургией. Но еще больше он был благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к духовному, любовь ко Христу и монашеской жизни. Он был подростком, когда деревенские женщины, собравшись идти пешком на богомолье в Киев, предложили его родителям взять его с собой.

Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он открыл для себя спасительный монашеский путь. «Я за тех женщин, кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, — говорил отец Павел. — Если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы». — «А теперь, батюшка, спасешься?» — спрашивал его послушник Андрей Мелентьев.

«А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу: я христианин! Нет вам до меня дела!»После того как и это помещение было властями отобрано, часть братии, и среди них игумен Павел, нашли приют в доме блаженной Нины.
Воскресенский собор, г.

ЛальскПо молитвам блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем богослужения. Наконец в начале 1930-х годов они все же распорядились закрыть собор, но блаженная стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и вернуть собор православным.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную, но обвинений против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской тюрьме, не допрашивая и не предъявляя обвинений. Власти принуждали многих людей к лжесвидетельству против подвижницы, но согласился на это только один — заместитель председателя Лальского сельсовета.

Совет

Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых.

«Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, — показал он, — Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом.

Читайте также:  Мученица валерия (калерия) кесарийская

В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту».На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена. Виновной себя она не признала и на следующий день после допроса была заключена в тюрьму в городе Котласе.23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Она была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница — 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась.

Полные тексты житий новомучеников опубликованы в книгах «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскином (Орловским). Январь—Июнь. Тверь, 2005–2008» размещены на сайте: www.fond.ru
Для желающих приобрести книги: тел.: 8 (916) 032 84 71 или e-mail: at249@yandex.ru

Статья на сайте журнала “Фома”: http://www.foma.ru/blazhennaya.html

Фотографии, помещенные в публикации, взяты с сайта Регионального Общественного Фонда “ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ”.

Фотографии, иконы и житие мученицы Нины Кузнецовой на сайте Регионального Общественного Фонда “ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ”

Источник: https://watanabe-cdg.livejournal.com/93976.html

Мученица Нина (Кузнецова) (память 1 мая по старому стилю)

Блаженная мученица Нина родилась 28 декабря 1887 года в селе Лаль Архангельской губернии (ныне это город в Вятской области) в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и жены его Анны. Она была единственным ребенком, и родители любили ее до чрезвычайности.

Они мечтали выдать дочь замуж, но Нина с детства любила только молитву, монастыри и духовные книги. Храмов тогда было немало, в одном только Лальске шесть, хотя в те годы это было небольшое село. Посмотрел отец на тяготение дочери к духовному и решил, что не благоприятно для нее будет спасение на путях жизни семейной.

Раз так, то неразумно будет и препятствовать ее духовным стремлениям. Отец отдал ей амбар, в котором сам смастерил полки, и стал покупать ей духовные книги. Так у Нины собралась богатая библиотека, и не было для нее большего утешения, чем чтение книг. Она много молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь.

В постоянной молитве и трудах душа ее возрастала и укреплялась в чистоте, добродетелях и совершенстве. Тогда же она стала принимать странников и людей обездоленных.

Родители вполне смирились с выбранным ею жизненным поприщем, да и сами видели, что наступило время гонений, и уж какая теперь счастливая семейная жизнь, когда христиан начинают преследовать, мучить и убивать.

В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну, которые были уже в преклонных летах; они не выдержали тягот заключения и вскоре скончались. Власти собирались арестовать вместе с ними и Нину, но во время ареста родителей ее от переживаний разбил паралич, и впоследствии она с трудом передвигалась и почти не владела правой рукой.

Когда нужно было перекреститься, она всегда помогала себе левой рукой. Не случись с ней болезни, осудили бы и ее на заключение, но из-за ее немощи, продержав месяц в Котласской тюрьме, Нину отпустили домой. По той же причине власти оставили ей дом и все имущество, которым она распорядилась как нельзя лучше.

Дом был большой, пятистенный, с огромной кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек и на печи пять, была еще большая комната, которая вся занималась народом, в основном женщинами, у которых были арестованы мужья, а имущество отобрано. Все они шли к Нине, у которой находили приют и пропитание.

Она сама укладывала их ночевать, что было для нее нелегко из-за болезни.

Обратите внимание

После закрытия в начале революции Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск, здесь образовался монастырь из двенадцати человек. Под храмом, в бывшем складском помещении, монахи сложили печь, прорубили два окошка, перегородили склад надвое и у них получилось две кельи.

Здесь они жили, а служили в лальском соборе, и в своей жизни, и в церковной службе полностью сохраняя монастырский устав. Уже и монастырей в Северной Руси не осталось, а здесь был монастырь, и двенадцать человек братии сохраняли монашеское благочестие и благочиние. Настоятелем монастыря был игумен Павел (Хотемов).

Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-Сысольска (ныне город Сыктывкар). Грамоте его обучил благодетель учитель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через село, где жили родители мальчика.

Учитель давал ему задание на лето, объяснял урок и уходил, а на обратном пути принимал выполненное и задавал новое, и так мальчик обучился грамоте. На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность к своему учителю и поминал его за каждой литургией. Но еще больше он был благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к грамоте духовной, любовь ко Христу и монашеской жизни.

Был он тогда подростком, и вот деревенские женщины собрались идти на богомолье в Киев пешком и предложили взять с собой и его. Он быстро собрался, даже шапки не взял. Путешествие заняло целый год. Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он вполне понял и оценил, что это такое – спасительный монашеский путь.

“Я за тех женщин, кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, – говорил отец Павел, – если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы”. “А теперь, батюшка, спасешься?” – спрашивал его послушник Андрей Мелентьев. “А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу: я христианин! нет вам до меня дела!”

Отец Павел был большим подвижником. Он помнил на память больше шестисот имен людей, за которых постоянно молился за литургией. Чтобы иметь возможность помянуть всех, он приходил в храм за несколько часов до начала обедни, совершал проскомидию и молился за каждого человека.

Когда его спрашивали, что такое монастырь, он отвечал: монастырь – это семнадцатая кафизма и кислая капуста каждый день, в простоте своего сердца выделяя для вопрошающего главное – молитву и пост. Сам он постился весьма сурово.

Бывало, принесет ему кто-нибудь домашнего печенья или ватрушек вкусных. Отец Павел посмотрит, пощупает и эдак скажет со смехом: “Ой, ой, сильно хорошие, да жалко”. И уйдет. Эти ватрушки потом так и лежат, пока не засохнут.

Важно

Нина забирала эти сухари у отца Павла, размачивала их в ковше с водой и ела. Это и была вся пища подвижницы в течение многих лет.

После того как в 1928 году и этот монастырь в Лальске был властями закрыт, часть братии и среди них игумены Павел и Нифонт, который был в монастыре казначеем, нашли приют в доме блаженной Нины.

Монастырский устав блаженная соблюдала строго. Спала она четыре часа в сутки и в два часа ночи неизменно становилась вместе с монахами на молитву. И никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, а вся ее каждодневная еда состояла из размоченных в воде сухарей.

И это при том, что в горнице у нее самовар со стола не сходил, один вскипит, другой ставят, а за столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей, потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать не надо, дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все не по мирскому, а по простому православному обычаю устроено – всякий здесь находил кров и какое-то пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а в углу перед печью у загородочки на чурбачке. Она никогда не спала на постели, ляжет в углу избы под умывальником, натянет калечными руками на голову одеяло, свернется калачиком и спит. В храме она присутствовала за каждой службой; устраивалась где-нибудь на клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться в службе, как она сразу подавала голос и читала, что следовало дальше, потому что службу она знала наизусть. Зрение у отца Павла было худое, и он, зная, что блаженная помнит службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и спрашивал оттуда:

“Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?” Она тут же и отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.

В это время за псаломщика на клиросе был послушник Андрей Мелентьев. Многих из тех, кто пел раньше в церкви, кого закулачили, кого выслали, а некоторые сами разъехались и попрятались. Остались только старушки-матушки да купчихи-старушки, да иных старушек насобирает псаломщик и с ними поет.

А пока с ними поет, забудет вовремя нужный Апостол найти, а пора уже выходить читать. Блаженная сидит на клиросе с закрытыми глазами, делая вид, что спит, и в этот момент говорит: “Открывай зачало…” -“Ну, не мешай, Нинка”, – ответит послушник, а сам спешно ищет.

Первое время он не верил, что она ему верно говорит, но потом, многократно убедившись в этом, уже не проверял.

В тридцатых годах из монастырских священников остался только игумен Павел (Хотемов), и стали прихожане опасаться – сможет ли вести каждый день службу старец, который из-за возраста становился весьма немощным. Отец Павел хотел пригласить служить иеромонаха, только что вернувшегося из заключения, но староста храма испугалась и воспротивилась этому.

Тогда пригласили протоиерея Леонида Истомина, служившего в селе Опарине. Он был родом из Великого Устюга, до революции был лесничим, а после революции, в самый разгар гонений на Церковь, выразил желание стать священнослужителем и был рукоположен. Очень переживали отец Павел и блаженная, а ну как придет мирской протоиерей и нарушит устав монастырский.

Он придет настоятелем, как его не послушаться, если он потребует сократить службу? Андрей Мелентьев сказал блаженной: “Нинушка, давай так уговоримся – не будем поддаваться, пока он сам не запретит. А и то – поспорим немножко. Скажем: батюшка, во-первых, собор, а во-вторых, в городе был монастырь, люди здесь просвещенные, понимают службу.

Вот мы и держимся за церковный устав, чтобы пороку нам от людей не было. А если уж вы благословите – так и будет, как благословите”. А заранее решили они священника ни о чем не спрашивать. Отец Леонид, прослужив несколько первых служб, ничего не сказал, так и осталась у них в соборе полная монастырская служба.

Совет

По молитвам и заступничеству блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз принимали шаги к прекращению в нем богослужения.

В начале тридцатых годов они все же распорядились закрыть собор, но блаженная тогда стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и вернуть собор православным.

В начале 1937 года сотрудники НКВД арестовали отца Леонида Истомина, послушника Андрея Мелентьева, старосту храма, певчих, многих прихожан и последних еще остававшихся на свободе священников. Все они были этапированы в Великий Устюг и заключены в храме Архангела Михаила, превращенном в тюрьму.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную Нину, но обвинения против нее не нашли. Полмесяца продержали блаженную в Лальской тюрьме, ни о чем не спрашивая, не предъявляя обвинения. Власти принуждали к лжесвидетельству против блаженной многих людей, но согласился на это только один – заместитель председателя Лальского сельсовета.

Совет

Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых.

“Летом 1936 года, когда поселковый совет намеревался закрыть церковь в Лальске, – показывал он, – Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом.

Читайте также:  Молитва водителя - для путешествующих

В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту”.

После этих показаний в середине ноября блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена.

– Следствие располагает данными о том, что вы на протяжении ряда лет предоставляли свою квартиру для сборищ церковников, так ли это?

– Да, у меня в квартире до сих пор проживает священник Павел Федорович Хотемов, а также приходили другие верующие по вопросам церкви и службы в ней.

– Следствию известно, что вы по вопросу открытия лальского собора говорили: “Эта власть долго не продержится, все равно скоро будет война и снова все будет по-старому”. Так ли это?

– Нет, этого я не говорила.

Виновной себя перед советской властью блаженная не признала.

Но что было делать с калекой, само содержание которой в тюрьме было для властей неудобным, а по известности блаженной среди народа и страшным – и на следующий же день после допроса она была отправлена в тюрьму города Котласа.

Обратите внимание

23 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Блаженная Нина была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница.

Она умерла в концлагере 14 мая 1938 года.

Причислена к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Арестованные ранее священники, в частности отец Леонид Истомин, были заключены в это время в храме Архангела Михаила в Великом Устюге. Православных поместили в небольшую камеру над алтарем, там же были собраны все священники и диаконы из Лальска.

Лежа служили всенощные под большие праздники, священники во время службы, не приподнимаясь с нар, подавали вполголоса возгласы.

Два года пробыл отец Леонид Истомин в тюрьме и лагере вместе со своими прихожанами, а затем его среди других священнослужителей отправили на лесозаготовки в Карелию. Условия содержания были такими, что заключенные вымирали целыми лагерями. Здесь принял кончину и отец Леонид.

Источник: https://pdnr.ru/a24422.html

Жизнь, посвященная Богу

ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ ГАЗЕТЫ “ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ”

НОВОМУЧЕНИКИ «КРОВЬМИ ИСТИНУ СОБЛЮДШИЯ…» СТРАНИЦА 12

1/14 мая – память блаженной мученицы Нины Кузнецовой

 

Мученица Нина с родителями

Велика сия тайна – как выбирает человек путь жизни духовной, как находит душа дорогу к рекам воды живой, текущим в Жизнь Вечную, и, испив из их чистых источников, уже не желает возвращаться к призрачным ценностям мира сего. Только здесь, в Православной Церкви, у Креста Христова, под покровом Матери Божией душа обретает подлинный мир, истинное мерило всех вещей и явлений, когда она может обо всем судить, не осуждая…

Мученица Нина родилась 28 декабря 1887 года в заштатном городе Лальске Вологодской губернии и была единственным ребенком в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и его супруги Анны. Родители мечтали выдать дочь замуж, но Нина с детства тяготела к молитве, монастырям и духовным книгам.

Храмов тогда было немало, в одном только Лальске – восемь, хотя в те годы в городе проживало не больше тысячи человек. Уразумев богоугодные помыслы дочери, отец счел неразумным настаивать на выборе пути семейной жизни и препятствовать ее устремлениям. Он отдал ей под келью амбар, где сам смастерил полки; покупал для нее духовные книги.

Так у Нины собралась богатая библиотека, и не было для нее большего утешения, чем поучение в законе Господнем.

Важно

Она часто и подолгу молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь. Пребывая в постоянном общении с Богом и трудах, возрастая и укрепляясь в добродетелях, подвижница устремлялась к совершенству.

Со временем, следуя евангельскому завету, она начала принимать к себе странников и людей обездоленных.

Родители примирились с ее жизненным выбором, да и сами уже видели, что наступило время гонений, не сулившее христианам счастливой семейной жизни.

В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну; бывшие в преклонных летах супруги не выдержали тягот заключения – скончались. Во время ареста родителей безбожники хотели взять вместе с ними и Нину, но ее неожиданно парализовало и потому девушку не тронули.

До конца жизни потом она передвигалась с трудом и почти не владела правой рукой – когда нужно было перекреститься, всегда помогала себе левой.

Также по причине болезни у Нины не отобрали дом и имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше – во славу Божию, для лишенных крова и нуждавшихся ближних.

Дом был большой, пятистенный, с огромной кухней – там на полатях умещалось до двадцати человек, да еще пять на печи. Имелась также просторная комната, куда подвижница поселяла в основном одиноких женщин, у которых арестовали мужей и отняли средства к существованию.

После закрытия в начале революции Коряжемской обители ее насельники перебрались в Лальск, и здесь образовался новый небольшой монастырь.

Совет

Под храмом, в бывшем складском помещении, иноки сложили печь, прорубили два окошка и сделали перегородку, устроив таким образом две кельи.

Тут монахи и обитали, а служили в лальском соборе – и в повседневной жизни, и в церковной службе сохраняя монастырский устав и благочестие. Настоятелем ими был избран игумен Павел (Хотемов), о котором следует сказать отдельно.

Грамоте отца Павла обучил в детстве благодетель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик. Учитель объяснял ему урок, давал задание на летнее время и продолжал свой путь, а осенью, вновь направляясь в город, проверял выполненное, делал замечания и ставил новые задачи.

Батюшка всю жизнь хранил чувство благодарности к своему наставнику и поминал его за каждой Литургией. Но еще больше он почитал тех, кто пробудил в нем интерес к грамоте духовной, любовь ко Христу и монашеской жизни. Он был еще подростком, когда деревенские женщины, вознамерившись идти пешком на богомолье в Киев, предложили родителям Павла взять его с собой.

Отрок собрался в дорогу настолько поспешно, что не прихватил даже шапки, а путешествие заняло год. Но именно тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево­Печерского монастыря, он уразумел суть спасительного иноческого пути. «Я за тех женщин, которые меня в Киев водили, каждый день молюсь, – говорил отец Павел.

– Если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы».

Батюшка был подвижником. Он помнил больше шестисот имен людей, за которых возносил молитвы. Чтобы иметь возможность помянуть всех на проскомидии, приходил в храм за несколько часов до начала обедни.

Постился он весьма сурово: бывало, принесет ему кто-нибудь домашнего печенья или ватрушек. Отец Павел посмотрит и скажет с улыбкой: «Уж больно хороши, даже есть жалко». И угощение так и лежит, пока не засохнет.

А высохшие снеди потом забирала блаженная Нина – размачивала в воде и кушала. Так, только этими приношениями подвижница питалась в течение многих лет.

Обратите внимание

После того как и монастырь в Лальске был властями закрыт, часть братии, и среди них игумены Павел и Нифонт, нашли приют в доме девицы Нины. Она усердно подражала инокам: спала четыре часа в сутки и в два часа ночи становилась вместе с ними на молитву.

Никогда не пила ни чаю, ни молока, не ела ни сахара, ни чего-либо вообще вкусного, употребляя в пищу лишь сухари с водой.

И это при том, что в ее доме никогда не сходил со стола самовар – один вскипит, тут же другой ставят, гости сидят, пьют чай, обедают, беседуют… И в хате, и снаружи – оживление: полон двор лошадей, потому что у блаженной останавливались и проезжие – платить было не надо, и дом гостеприимной Нины, урядниковой дочки, в городе знали все. А там все – не по-новому, советскому, а по-простому, православному обычаю устроено – всякий здесь мог найти кров и какое-то пропитание; а у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других.

Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за него не садилась, а устраивалась в углу перед печью, на чурбачке. Она также не спала на постели: ляжет под умывальником, натянет калечными руками на голову одеяло, свернется калачиком.

В храме подвижница была на каждой службе: обычно стояла на клиросе и делала вид, что спит. Но когда кто-нибудь запинался в служебном тексте, она, зная ход служб, подсказывала, что следует дальше.

Зрение у отца Павла было плохое, и он, бывало, открывал из алтаря дверь и спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Девица всегда уверенно отвечала – и никогда не ошибалась.

Одно время за псаломщика на клиросе был послушник Андрей Мелентьев. Многих из тех, кто пел раньше в церкви, власти объявили кулаками, отобрали имущество и выслали, а некоторые сами разъехались и попрятались. Остались в хоре только старушки-матушки, старушки-купчихи и случайные люди, которых набирал псаломщик.

Часто случалось так, что во время пения Андрей забывал найти вовремя нужный Апостол, а тут уже пора выходить его читать. Тогда блаженная, сидевшая на клиросе с закрытыми глазами, как будто вдруг просыпалась и тихо подсказывала: «Открывай зачало…

» Послушник сначала не доверял ей, но позже, многократно убедившись в том, что Нина не ошибается, смиренно следовал ее указаниям.

Важно

К 30-м годам из монастырских священников остался только игумен Павел, и прихожане опасались – сможет ли слабеющий старец служить ежедневно. Батюшка хотел было пригласить иеромонаха, только что вернувшегося из заключения, но староста храма испугалась, что из­за вчерашнего узника власти могут совсем закрыть церковь, и воспротивилась этому.

Тогда позвали протоиерея Леонида Истомина, служившего в селе Опарино. Он был родом из Великого Устюга, до революции работал лесничим, а после, в самый разгар гонений на Церковь, выразил желание стать священником и был рукоположен. На первых порах отец Павел и блаженная Нина переживали, что мирской протоиерей может нарушить монастырский устав.

Но отец Леонид сохранил в соборе полную монастырскую службу.

В начале 1937 года сотрудники НКВД арестовали протоиерея Леонида Истомина, псаломщика Андрея Мелентьева, старосту, певчих и многих прихожан лальского собора, а также последних еще остававшихся на свободе священников ближайших приходов.

Все они были этапированы в Великий Устюг и заключены в тюрьму, которую безбожники устроили в здании храма Архистратига Божия Михаила. Православных поместили в небольшую камеру над алтарем; там же были собраны и другие пастыри и диаконы из Лальска.

Лежа служили всенощные под большие праздники: священники, не приподнимаясь с нар, подавали тихонько возгласы. Два года пробыл отец Леонид Истомин в тюрьме и лагере вместе со своими прихожанами, а затем его в числе прочих священнослужителей отправили на лесозаготовки в Карелию.

Условия содержания были такими, что заключенные вымирали массово; принял там кончину и протоиерей Леонид.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД взяли под стражу блаженную Нину, но доказать ее вину не смогли. Полмесяца продержали подвижницу в лальской тюрьме, ни о чем не спрашивая и не предъявляя обвинений.

Власти принуждали к лжесвидетельству против нее многих людей, но согласился на это только один несчастный – заместитель председателя Лальского сельсовета.

Совет

Он дал показания, что арестованная является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но и неустанно хлопочет об открытии новых.

На основании этих слов в середине ноября блаженной Нине наконец­то предъявили обвинение; состоялся допрос.  Виновной себя перед советской властью мученица не признала. Но что было делать с калекой, содержание которой в тюрьме обременяло власти, а по ее известности в народе могло стать и хлопотным? – и на следующий день после допроса ее определили в тюрьму в город Котлас.

23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно­трудовом лагере. Ее отправили в Архангельскую область, но пробыла подвижница там недолго – 14 мая 1938 года угодница Божия скончалась. Прославление ее в лике святых состоялось на юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года.

Подготовила Ксения МИРОНОВА

По книге игумена Дамаскина
(ОРЛОВСКОГО) «Жития
новомучеников и исповедников
Российских ХХ века. Май».
Тверь, 2007. С. 4–12.

© ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ. Разрешается перепечатка материалов со ссылкой на источник

Источник: http://www.pkrest.ru/153/153-12.html

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector