Священномученик Петр Попов пресвитер, Романово-Борисоглебский
День памяти 25 мая
Петр Алексеевич Попов родился в январе 1895 года в селе Никольское-на-Корзле Даниловского уезда Ярославской губернии. Его отец Алексий Михайлович в то время служил диаконом в церкви этого села.
В 1898 году отец Алексий был рукоположен в сан иерея и переведен в Казанскую церковь села Помогалова Романово-Борисоглебского уезда. Там прошли детство и юность будущего пастыря Петра Попова.
Отец Алексий и матушка Мария Алексеевна особенно заботились о воспитании и духовном образовании трех своих сыновей, и все они избрали путь служения Богу.
В 1918 году Петр закончил Ярославскую духовную семинарию и три года работал школьным учителем в селе Савинском.
После смерти отца в 1921 году он был рукоположен в священнический сан и служил сначала в церкви Святой Троицы села Здоровцева.
Когда храм закрыли, священник переехал с семьей в родительский дом в Помогалово и служил на месте своего отца, священника Алексия Попова, затем в Вознесенской церкви села Вознесение-на-Урдоме Тутаевского района.
Жители села до сего дня вспоминают отца Петра как приветливого и общительного человека, очень любившего детей. У него был очень красивый голос, тенор.
В течение десяти наиболее сложных лет для Русской Православной Церкви отец Петр все силысвои отдавал укреплению веры своих прихожан.
В проповедях он старался донести Слово Божие и показать, насколько живо звучит оно в современное тяжелое время.
Говорил, что в жизни каждого человека наступает момент, когда необходимо решиться взять свой крест и идти за Христом. Наступил такой момент и для самого отца Петра.
В 1931 году он был арестован, обвинен в контрреволюционной деятельности и выслан в Казахстан на три года. Вернувшись домой в мае 1934 года, батюшка продолжил служение в Вознесенской церкви. В это время он сблизился с тутаевскими священнослужителями, многие из которых также прошли ссылки и заключение, молился о страждущих в изгнании.
Священник по-прежнему нес Слово Божие своим прихожанам, убеждал не бросать свой крест, не отрекаться от Христа, не бояться исповедовать Его перед людьми.
По своим убеждениям он был твердым последователем Святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, противником обновленчества и идеи лояльности Церкви по отношению к религиозной политике советской власти, за что был обвинен в принадлежности к Истинно Православной Церкви.
31 июля 1936 года отец Петр был вновь арестован Тутаевским РО НКВД.
Его обвинили в «чтении проповедей двусмысленного содержания антисоветской направленности, произнесении молитв о заключенных, находящихся в ссылке», а также в нарушении советского законодательства: «хождении по деревням с молебнами без разрешения органов власти».
Сказанная отцом Петром с амвона проповедь о том, что «служение земным благам является для человека вредным», была истолкована следствием как «противодействие культурной и зажиточной жизни колхозников».
На допросе отец Петр отверг обвинение в антигосударственной деятельности: «Своими проповедями я призывал к борьбе с безбожием, а не с советской властью. Страну нашу и властей ее я не поминал во время службы в церкви по той причине, что власть безбожная, но все остальные законы советской власти и налоги на служителей культа я выполняю. По своим религиозным убеждениям я являюсь врагом безбожия».
9 декабря 1936 года священник был осужден и приговорен к трем годам заключения в лагере. Известно, что он был направлен в Сиблаг, город Мариинск. Из лагеря он писал отцу матушки: «Иван Филиппович, я живу в таком месте, в таком доме, где живут одни ящерицы».
Через полгода, 25 мая 1937 года отец Петр умер в Орлово-Розовском особом лагерном пункте.
Новомученики и исповедники Ярославской епархии. – Тутаев: Братство свв. блгв. кнн. Бориса и Глеба, 2000.
Тропарь священномученику Петру, глас 3:
Церкве Русския столпе непоколебимый благочестия правило, жития евангельскаго образе, священномучениче Петре, Христа ради пострадавый даже до крове, Его же моли усердно, яко Начальника и Совершителя спасения, Русь Святую утвердити в Православии до скончания века.
Ин тропарь, глас 4:
В годину тяжкую не имевый части с безбожными/ и пребых в гонениих лютых даже до смерти/ умолял духовных чад своих/ не оставиша Креста последовати за Господом./ Священномучениче Петре/ и ныне моли Христа Бога// вразумити и помиловати души наша.
Источник: http://voskresenskiy-sobor.ru/index.php/2012-08-07-13-47-13/940-12feb
25-26 мая. Новомученики и Исповедники Российские
Мученица Евдокия Гиблицкая (Мартишкина), мирянка. День памяти 25 мая.
6 ноября1937 года Евдокия Мартишкина была арестована как «активная церковница» с большой группой священнослужителей и мирян Бельковского (ныне Касимовского) района Рязанской области по делу «контрреволюционной повстанческой организации церковников».
Обвинялась Евдокия Петровна в том, что «вела среди населения пораженческую агитацию, высказывала пораженческие настроения». На допросе отвергла все предъявленные ей обвинения. 6 декабря 1937 года Особой тройкой при УНКВД по Рязанской области была приговорена к 10 годам ИТЛ. Скончалась в заключении в Ташкенте.
Подробнее см. http://stopgulag.org/object/82135413?lc=ru
Священномученик Петр (Попов), иерей. День памяти 25 мая. Выбрав пастырское поприще вполне сознательно, он уже не приспосабливался к гонителям, не старался угодить власть имущим, не устрашался угроз сынов мира сего. Первый раз арестован в 31-м, приговорен к трем годам ссылки.
Вернувшись, продолжил служение. Был замечательным проповедником. Второй раз арестован в 36-м. Из протокола допроса: – Коллективизацию, которая строится не на христианских началах, я не признаю, о чем и проповедовал среди населения.
– В какой форме вы призывали колхозников не признавать «такой культурной и зажиточной жизни, которая отходит от религии»? – В форме проповедей с церковной кафедры. Личных бесед с колхозниками не вел.
9 декабря 1936 года Особое Совещание при НКВД приговорило отца Петра к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Через полгода отец Петр скончался. Ему было всего 42 года.
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/416/1294699041.pdf
Священномученик Александр (Заозерский), протоиерей. День памяти 26 мая. В последний день обвинительного процесса протоиерей Александр сказал: «Граждане судьи, прежде чем покинуть этот зал и уйти, может быть, в вечность, я хотел бы реабилитировать себя…
Христианин должен любить ближних и Бога… Для меня лично смерть не страшна – я, как верующий, верую, что Господь каждому шлет умереть тогда, когда надо, но нам жизнь нужна, чтобы реабилитировать себя не здесь, а на деле; мне хотелось бы послужить своему народу, который я люблю».
Расстрелян 26 мая 1922 года.
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/418/1294679840.pdf
Священномученик Христофор (Надеждин), иерей. День памяти 26 мая. Арестован за произнесение проповеди в храме. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Виновным себя в агитации против постановления ВЦИКа об изъятии церковных ценностей не признаю.
Моя проповедь 4 марта 1922 года за всенощным бдением – это объяснение церковного названия наступающего воскресного дня – Недели Православия. Мы с вами заурядные чада Православной Церкви…
К чему приводит практически непослушание Церкви? – К разрухе, которую мы и наблюдаем в нашей современной жизни.
До такой степени мы упали нравственно теперь, что справедливо грядет на нас суд Божий, этот суд выражается, может быть, и в предполагаемом ВЦИКом изъятии церковных ценностей для оказания помощи голодающим и в том, что изъятые вещи могут не попасть на помощь голодающим…» Расстрелян 26 мая 1922 года.
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/418/1294679840.pdf
Преподобномученик Макарий (Телегин), иеромонах. День памяти 26 мая. В раннем детстве мальчику было чудесное явление, после которого он принял решение уйти в монастырь. Все мирское его перестало интересовать; еще будучи подростком, он нашел пещеру и удалялся в нее для молитвы.
Подвизался в Чудовом монастыре. В Первую мировую был священником при подвижном госпитале; участник боевых действий, награжден наперстным крестом. На допросах во время судебного разбирательства отец Макарий отвечал открыто и прямо. – Вы себя виновным признаете? – спросил его председатель суда. – Не признаю.
– А в тех фактах, которые изложены? – Да, в тех фактах я признаю. – Вас в чем обвиняют, вы знаете? – Знаю. Я при изъятии церковных драгоценностей назвал комиссию грабителями и насильниками, за это меня арестовали. А что меня побудило, я вам скажу – мое религиозное чувство и пастырский долг, потому что светские люди не имеют права даже входить в алтарь.
Но когда они коснулись святыни, то для меня это было очень больно; я, ввиду этих обстоятельств, действительно произнес эти слова, что “вы – грабители, вы – насильники”, ибо они преступность сделали, святотатство и кощунство… были венчики на горнем месте. Поставили стол и, опираясь на престол ногой, начали снимать. Тут меня арестовали. …
я и сейчас молюсь (за советскую власть – прим. админа). Господи, дай им прийти в разум истины. Все люди стремятся к хорошему… И я смотрю на вас, что желания ваши – устроить по-хорошему, и мне это нравится, но я вижу, что вы стремитесь собственными силами, и я не вижу здесь Бога. А раз нам Бог сказал, что без Меня невозможно… Расстрелян 26 мая 1922 года.
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/418/1294679840.pdf
Мученик Сергий (Тихомиров), мирянин. День памяти 26 мая. Потомственный купец. Жил в Москве на Дорогомиловской улице, трудился в своей лавке напротив храма Богоявления Господня.
Во время изъятия ценностей из Богоявленского собора перед храмом собралась большая толпа. В информационной сводке за 5 апреля 1922 года об этих событиях сотрудник ГПУ написал ложь, сильно сгустив краски.
Начались массовые аресты.
Сергей Федорович во время этих событий не выходил на улицу, находясь в своей лавке напротив храма, но все же был арестован и препровожден в тюрьму вместе с другими. На допросе следователь задал ему всего лишь один вопрос: — В каком месте вы принимали участие в избиении красноармейцев? — Никакого участия в избиении красноармейцев я не принимал, – ответил Сергей Федорович.
На этом следствие по его делу было закончено, а когда дело стало разбираться в трибунале, то не нашлось ни одного красноармейца, который подтвердил бы это обвинение, и судьи не решились публично допрашивать мученика, опасаясь, что любые вопросы могут выявить его полную непричастность к делу.
В последнем своем слове Сергей Федорович сказал: «Я не могу себя признать виновным; меня увели четыре агента… я вовсе там не был». 8 мая 1922 года был зачитан приговор трибунала: одиннадцать человек были приговорены к расстрелу и среди них священник Василий Соколов и Сергей Федорович Тихомиров.
Несмотря на ходатайство Патриарха Тихона о помиловании, приговор был приведен в исполнение 26 мая 1922 года.
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/418/1294679840.pdf
Священномученик Василий (Соколов), протоиерей. День памяти 26 мая. Отец шестерых детей, отец Василий заболел брюшным тифом. Прогноз был наихудший.
“Господи, подними же его, – молилась супруга священника, матушка Илария, на коленях, – даруй ему исцеление. Знаю, что я не стою Твоей милости, не заслужила ее. Помоги мне по милосердию Своему, по человеколюбию.
Ты, Господи, видишь мою беспомощность, знаешь лучше меня горе мое и нужду мою. Не оставь меня горькой вдовой, а детей сиротами.
Что с ними буду делать я? Куда денусь, чем пропитаю и как устрою? Неужели для того Ты дал нам детей, чтобы они век свой плакались на нищету и попрекали нас, родителей? Сохрани же для блага их жизнь отца-кормильца. И если уж нужно по правосудию Твоему кого-нибудь из нас взять отсюда, то возьми меня.
Возьми меня за него, Господи! И я умру с радостью, умру спокойная, что не без хлеба, не без призора остались дети мои. Матерь Божия, Святая Заступница! Принеси за меня Свою Матернюю молитву к Сыну Своему, чтобы внял Он гласу моления моего!” Отец Василий поправился.
Ровно через год после своей коленопреклоненной молитвы, день в день – на Покров Божией Матери, матушка Илария тихо отошла ко Господу: рак печени. Отец Василий был арестован спустя девять лет на основании показаний лжесвидетеля, исказившего проповедь священника. Перед казнью отец Василий написал: «26/V. Прошло и Вознесение Господне.
Какая стоит чудесная погода! Как хорошо в мире Божием даже из тюремного окна! Какое тепло, какой воздух, какое чудное голубое небо с редкими перистыми облачками! А как теперь хорошо, наверное, в поле, в лесу, у нас в огороде! Наверное, расцвела сирень. Боже мой, как рвется душа туда, в родные места! …
если здешний мир может быть так прекрасен и привлекателен, то как несомненно еще более прекрасен и привлекателен тот невидимый, небесный мир, где пребывает в славе Своей Господь со святыми небожителями! Какая там должна быть радость, какое восхищение, какое блаженство!»
Подробнее см. http://www.fond.ru/userfiles/person/418/1294679840.pdf
Источник: http://rys-strategia.ru/blog/2017-05-25-2801
Священномученик Константин Попов. – Каменская Епархия
Память 13 августа (26 августа по новому стилю).
Священномученик Константин Попов родился в 1871 году.
В 1888 году, после окончания первого класса Пермской Духовной семинарии, он был назначен на должность псаломщика в Сретенскую церковь Пышминско-Экономического (Никольского) села Камышловского уезда.
Через некоторое время Константин Иванович удостоился рукоположения в сан диакона и был переведен к церкви в честь Святых Апостолов Петра и Павла Сусанского (Нейво-Шайтанского) завода Верхотурского уезда.
Здесь он служил вплоть до 1918 года.
Нейво-Шайтанский, или Сусанский, завод был основан в 1730-е годы на берегах реки Сусанка, где она впадает в реку Нейва. В 1750 году в поселке была заложена первая деревянная церковь в честь Святых Апостолов Петра и Павла.
В конце XVIII начале XIX столетия в Нейво-Шайтанском заводе построили новый каменный храм в честь Святых Первоверховных Апостолов, с приделом в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, а в 1870-х годах к нему был пристроен еще один придел во имя Святого Александра Невского.
Внутри храм был прекрасно расписан, главный иконостас украшала золотая резьба.
В начале ХХ века в Петропавловском храме находились две особо чтимые Богородичные иконы: одна привезенная из Андреевского скита со Святой Горы Афон, другая Почаевская, написанная насельницами Свято-Николаевского женского монастыря города Туринска.
В начале ХХ века в поселке проживало более пяти тысяч жителей, действовали два училища, земская больница, клуб, театр, народная библиотека. Сусанский завод был родиной выдающегося исследователя истории Сибирского края, автора Исторического обозрения Сибири Петра Андреевича Словцова.
Исторический труд этот, составленный полностью по первоисточникам, имел в свое время чрезвычайно большое значение для всех, кто изучал историю Пермского Зауралья и Сибири.
Несмотря на то, что поселок считался культурно и экономически развитым, в нем бытовали языческие обычаи и суеверия.
Так, например, с давних пор наряду с церковными праздниками жители Сусанского завода отмечали и старинный языческий обрядовый праздник семик, в четверг на седьмой неделе после Пасхи. В этот день было принято завивать березки, кумиться, поминать заложных и ничейных покойников.
Кроме того, считалось, что на семик на берегах рек, в лесах и рощах появляются русалки и качаются на ветвях деревьев. Из-за этого среди местных жителей бытовал запрет на купание в реке до конца июня.
Эти языческие поверья и обряды мирно уживались у местных жителей с посещением богослужений в храме, участием в таинствах и обрядах Православной Церкви.
Разумеется, это не могло не вызывать беспокойства местного причта, в том числе и диакона Константина Попова.
Можно предположить, что он, как и священники Петропавловского храма, старался разъяснить сельчанам их заблуждения, отвратить от участия в пагубных для христиан обычаях.
В мае 1918 года отец Константин удостоился рукоположения в сан священника и был назначен на служение в недавно построенную Вознесенскую церковь села Лягушинского (Клепининского) Ирбитского уезда.
Грозные события происходили в то время на Урале, как и во всей стране. Летом 1918 года жители Ирбитского уезда испытали на себе все ужасы гражданской войны и красного террора.
Красные уничтожали богатых и просто обеспеченных людей как буржуев, убивали священников за их несогласие с большевизмом и за духовный сан, интеллигенцию за принадлежность к этому слою общества.
В большинстве случаев аресты основывались на подозрении в контрреволюционности, под которой большевики подразумевали все, что могло, по их мнению, свидетельствовать о недовольстве советской властью. Аресты сопровождались угрозами, издевательствами и побоями, им подвергались даже дети и старики.
Арестованных часто убивали без следствия и суда, по устным распоряжениям начальников красноармейских частей и красногвардейских отрядов с бессмысленной жестокостью: закалывали штыками на улицах, в домах, в общественных местах
Подобным же образом красные совершили несколько расправ и в окрестностях села Лягушинского. 13/26 августа 1918 года отряд красноармейцев из пяти человек въехал в село Мироновское, находившееся в двух верстах от села Лягушинского.
Арестовав обоих служивших там священников: отца Иоанна Шишова и отца Иоасафа Панова, красноармейцы повезли их по направлению к станции Егоршино, где в то время располагался красноармейский штаб.
По дороге, остановившись около леса, каратели с бранью приказали священникам сойти с лошадей, и тут же без суда и следствия расстреляли.
Двинувшись далее, красные встретили на дороге отца Константина Попова, ехавшего в коробке. Вот как описаны последовавшие за этим события в статье Гонения на духовенство: Озверелые убийцы бросаются к нему (к отцу Константину. Сост.
), стаскивают с коробка, бьют его, мучат, наконец прикалывают штыками. После этого красноармейцы поглумились и над телом священника: бросили его в падинник, куда крестьяне вывозили дохлую скотину, и запретили местным жителям его хоронить.
Похожая трагедия могла бы случиться и в близлежащем селе Квашнинском, если бы служивший там священник отец Николай Славнин не успел вовремя скрыться с семьей в лесу. Конные красноармейцы усиленно искали его, но найти не смогли.
Но что сделали они в доме священника! писали позже в газете Уральская жизнь.
Растащили хлеб, сено, одежду, кухонную посуду, разбили зеркала, изломали кровати, столы и стулья изрубили, книги в библиотеке священника изорвали, изрезали, разбросали по дому и по двору, изломали сепаратор, утащили швейную ножную машину, перекололи куриц и так далее и так далее!.
Не обошли репрессии и духовенство села Пышминско-Экономического (Никольского), в котором прежде служил отец Константин Попов. Красными было арестовано там пятнадцать человек, среди которых находились священник Сретенской церкви отец Б. и диакон отец Николай Успенский.
Без суда и следствия всех их привезли сразу к месту казни тоже к падиннику. Здесь семеро арестованных, и в том числе 54-летний отец Николай Успенский, были расстреляны, а восьмерым приговоренным, среди которых был отец Б., удалось бежать.
Позже этот священник рассказывал, как ночью в лесу побежал он, сзади раздались крики, шум, выстрелы красных вдогонку по беглецам. Он все бежал.
Добежал до реки, переплыл ее во всей одежде, побежал дальше и вот в одной из деревень нашел приют у незнакомого крестьянина который и прятал священника у себя в огороде, в овине, в продолжение недели, пока большевиков не прогнали сибирские войска.
К сожалению, сведения об обстоятельствах гибели священнослужителей нередко скупы, но и они достаточно говорят о подвиге священномучеников, которые не отказывались от сана и не покидали свои приходы, несмотря на происходившие вокруг аресты и жестокие расправы. Они знали о грозившей им опасности, но не могли ни отречься от Христа, ни оставить без духовной поддержки свою паству. Таким был и отец Константин Попов, принявший смерть в страшное лето 1918 года.
Священномученик Константин Попов был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских в 2002 году.
Источник: http://kamensk-eparhiya.ru/svyatye-eparkhii/157-svyashennomuchenik-konstantin-popov.html
Священномученик Петр (Соловьев)
День памяти 30 сентября (13 октября)
Священномученик Петр родился в 1871 году в селе Подлесная слобода Луховицкого уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Введенской церкви Тимофея Соловьева, у которого было пятеро детей; двое из его сыновей стали священниками.
Петр Тимофеевич окончил Рязанскую Духовную семинарию и женился на Александре, дочери священника Стефана Кедрова, служившего в храме во имя Казанской иконы Божией Матери в селе Карташово.
Впоследствии у Петра Тимофеевича и Александры Степановны родилось пятеро детей.
В июле 1896 года Петр Тимофеевич был рукоположен в сан священника ко храму, где служил его тесть, священник Стефан Кедров.
К этому времени село Карташово перестало существовать, так как слилось с селом Астанкино, где находилась как сама церковь, так и церковноприходская школа и дома церковнослужителей, и потому все это место называлось Поповка.
Прихожанами Казанского храма были жители сел Астанкино, Астапово, Новоселки, Выселки и Новая деревня. В этом храме отец Петр прослужил настоятелем всю свою жизнь. Здесь он был возведен в сан протоиерея и назначен благочинным округа.
Семья отца Петра была дружная, священник воспитал детей в любви к храму и к сельскому труду, так что все крестьянские работы дети производили вместе с отцом. Сами пахали, косили сено для скотины – до тех пор пока власти не отобрали хозяйство и часть дома. Среди жителей села отец Петр пользовался любовью и авторитетом.
Во второй половине 1937 года усилились гонения на Русскую Православную Церковь. 2 сентября 1937 года на основании беседы с председателем колхоза в селе Астанкино сотрудники НКВД составили протокол следующего содержания.
В 1936 году председатель колхоза будто бы пришел в дом к священнику, чтобы просить его подписаться на государственный заём.
Священник отказался подписываться и сказал, что он советской власти помогать не будет, так как она преследует священнослужителей и отняла у них все гражданские права.
«Вы вот пришли просить меня подписаться на заём, а где же я деньги возьму, когда нас советская власть ограбила и до сих пор это продолжается? Нам не дают возможности зарабатывать своими трудами, запрещая ходить с молебнами по приходу».
«В январе 1937 года я шел мимо дома попа, – показал председатель, – и, повстречавшись с ним, сказал: “Пора бы отказаться от богослужения”. Но он на это заявил: “Этого никогда не будет. Я же пастырь Божий; наши деды и прадеды так жили, и мы будем так доживать. А что сейчас время такое тяжелое и смутное, оно, поверь мне, изменится”».
В тот же день был допрошен председатель сельсовета, который заявил, будто бы священник говорил ему: «Советская власть привыкла нас грабить и до сих пор не перестает делать это. Законно или незаконно, а вам все подавай.
Нам вы воспрещаете ходить с молебнами по приходу, а мы только на это и живем, между тем, согласно новой конституции, мы вправе это делать. Вы от народа утаиваете, что в новой конституции написано относительно религии».
«В мае 1937 года священник призывал население не считаться с работами в колхозе и ходить в церковь, – показал председатель, – он говорил: “Вас никто не может принудить работать в колхозе в праздники, и никто не может притеснять вас за ваши религиозные убеждения.
Согласно произведенной переписи, государство учло, что верующих пока имеется большинство, и нам нужно проводить в жизнь то, что предоставила нам советская власть в новой конституции, – свободу религии. Нужно больше самим посещать храм Божий и привлекать тех, кто отошел, и в особенности молодежь”.
В июле 1937 года при проведении подписки на заём в моем присутствии священник Соловьев сказал: “Мы много помогаем советской власти, а нам от этого нет никаких улучшений. Но чтобы вы больше не приставали, я могу пожертвовать десять рублей. Вы с нас просите на заём, а сами нам по приходу ходить воспрещаете, а я бы вам тогда пожертвовал не десять рублей, а сто”».
8 сентября 1937 года НКВД выписал ордер на арест священника. Сотрудники НКВД приехали к нему домой в село Астанкино, но не застали его и пришли к председателю колхоза спросить, где священник. Тот сказал, что, вероятнее всего, он находится у своего зятя в Коломне. Сотрудники НКВД направились туда.
Дочь отца Петра Клавдия по окончании епархиального училища в Рязани работала учительницей в школе в селе Новоселки. Ее муж, священник Сергий Кочуров, служил в храме пророка Божия Илии в Коломне; он был арестован позднее, в 1940 году. 8 сентября отец Сергий и Клавдия праздновали именины дочери Наталии.
Был на именинах и отец Петр; во время празднования он был арестован и препровожден под конвоем в тюрьму.
На следствии протоиерей Петр держался мужественно и с большим достоинством, и, как почти всегда бывало в таких случаях, представители безбожных властей, натолкнувшись на непоколебимую веру священника и готовность отстаивать свои убеждения до конца, ограничились всего лишь одним допросом.
– Следствию известно, что вы призывали население не вступать в колхоз, то есть вели контрреволюционную деятельность. Признаете ли вы это?
– Нет, это я отрицаю.
– Следствию известно, что вы высказывали террористические настроения против коммунистов. Признаете ли вы это?
– Нет, это я отрицаю, так как никогда ничего подобного я не высказывал.
– Следствию также известно, что вы среди населения высказывали контрреволюционную клевету на советскую власть. Признаете ли вы это?
– Нет, это я отрицаю и виновным себя в контрреволюционной деятельности против советской власти не признаю.
10 октября 1937 года тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Петр Соловьев был расстрелян 13 октября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Составитель игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Сентябрь-Октябрь»
Тверь, 2003 год, стр. 75-79.
Библиография
ГАРФ. Ф. 10035, д. П560095.
Насилов Д.М. Воспоминания. Рукопись.
Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской
Православной Церкви XX столетия. Кн. 6. Тверь, 2002.
Источник: http://xn—-7sbabenkekrafnr7aigzv3k.xn--p1ai/index.php/2013-06-17-12-35-25/17-peter-martyr-solovyov
Сквозь годы забвения
Николай Харитонович Попов был старшим сыном в большой и дружной семье потомственного казака, создателя Новочеркасского музея донского казачества, Харитона Ивановича Попова, редактора «Донской газеты», за личные заслуги удостоенного дворянства.
Его мать, Александра Петровна, была дочерью священника, поэтому все дети в семье, а их было девять человек, воспитывались в духе нравственности, требовательности к себе и трудолюбия.
Трое сыновей из четверых, Николай, Александр и Иван, стали священниками, а четвертый, Петр – генералом от кавалерии, много лет возглавлявшим Новочеркасское военное училище.
Путь к служению священника у Николая был не простым.
После окончания Харьковского земледельческого училища он работал агрономом, но работа по внедрению в сельское хозяйство новых сельскохозяйственных технологий не удовлетворяла его.
Он понял, что одними экономическими мерами нельзя исправить бедственное положение крестьян, что главная беда народа – в духовном невежестве, неверии, которые разрушают и личную, и общественную жизнь.
В 30 лет он поступил в Донскую духовную семинарию, экстерном за один год закончил её, и после священнической хиротонии поехал служить в отдаленный хутор Колодезный Мигулинской станицы.
В небольшом молитвенном доме отец Николай часто проповедовал, проводил с прихожанами воскресные беседы. Вскоре он открыл учительскую школу с общежитием, которая была предназначена не только для обучения детей, но и для подготовки будущих учителей.
В школе могли учиться дети и из неимущих семей – все полученные от благотворителей средства о. Николай тратил на школу и библиотеку, сам покупал учебники и тетради, учебные пособия. Одним из жертвователей на учительскую школу был праведный Иоанн Кронштадтский. При школе о.
Николай устроил ферму и подсобное хозяйство. Многие из выпускников школы после ее окончания шли учиться дальше.
Шесть лет прослужил он в хуторе Колодезном, и по отзывам современников «энергичный, прямой, честный и горячий батюшка завоевал любовь простых казаков, бедноты, низов, но не ко двору пришелся для верхов станичной администрации, помещикам, купцам», поэтому о. Николай вынужден был подать прошение о перемещении его в другое благочиние.
Восемнадцать лет, до марта 1919 года, он прослужил настоятелем храма в крупном хуторе Верхне-Гнутово.
Он отреставрировал там храм, организовал большой церковный хор, построил новую школу, специально для воскресных бесед с прихожанами и школьников он приобрел «волшебный фонарь» (проектор) – невиданное в тех местах новшество. Отзывчивый, внимательный к нуждам простых людей, о.
Николай делал все, чтобы им помочь, постоянно занимался самообразованием и просвещал других.
Он открыл бесплатную амбулаторию, где даже самые неимущие жители могли получить первую медицинскую помощь, открыл в хуторе одно из крупных и первых в округе кредитных товариществ для поддержки бедных казаков, и сам бесплатно работал в нем. К какой бы области деятельности не прикладывал свои усилия о. Николай, всегда он доводил дело до результата, был честен и неподкупен. Авторитет его рос и среди казаков, и среди духовенства – часто его выбирали делегатом на епархиальные съезды.
В 1917 году на Дону вспыхнул огонь гражданской войны. Жители хутора не поддержали красных, наслышавшись о зверствах большевиков. В 1919 году линия фронта вплотную приблизилась к Верхне-Гнутову, станицу наполнили беженцы и раненые, не хватало медикаментов, разразилась эпидемия тифа. Не смотря на наступление красных, о.
Николай все время оставался с больными и ранеными казаками, хотя его уговаривали уехать и сохранить свою жизнь. Заразившись тифом, он слег и лишь спустя два месяца смог выходить из дома, чтобы совершать богослужения в храме. Его арестовали по решению хуторского ревкома вместе с другими известными местными жителями. При обыске у о.
Николая дома комиссар увидел на стене фотографию его брата – походного атамана Петра Попова, и этого было достаточно, чтобы решить его судьбу. Окружной ревтрибунал приговорил о. Николая к смертной казни, 26 марта 1919 года он и ещё несколько десятков человек были зарублены шашками и закопаны на песчаном карьере. В своем прощальном письме о.
Николай с удивительным мужеством писал своим родным, чтобы они простили все своим врагам, и его смерть тоже.
Храм, где служил свмч. Николай Попов был разорен в 20-х годах, после войны купол и колокольню снесли, а само здание использовали как хозяйственное помещение. Разорили и могилу священномученика, разбив на этом месте парк. Сейчас сохранился только домик отца Николая, в котором находится почта.
* Подготовлено по опубликованным в Интернете материалам
Источник: https://psmb.ru/a/skvoz-gody-zabveniya.html
Священномученик Николай Попов
Священномученик Николай Попов
(6.05.1864-26.03.1919)
Священномученик Николай Попов родился 6 мая 1864 года в семье статского советника Черкасской станицы Войска Донского Харитона Ивановича Попова и дочери священника станицы Мигулинской Александры Петровны.
У Харитона Ивановича и Александры Петровны было девять детей: четыре сына – Николай, Петр, Александр, Иван и пять дочерей – Неонилла, Серафима, Мария, Ольга и еще одна Мария. В семье дети воспитывались в любви и строгости, в том благодатном патриархальном духе, который будущий мученик Христов благоговейно хранил всю жизнь.
Отец Николая – Харитон Иванович – был личностью замечательной: казак, движимый пламенной любовью к родному краю, он обладал редкой целеустремленностью и неиссякаемой энергией. Посвятив всю свою долгую, более чем 90-летнюю, жизнь изучению истории и культуры Донского края, Харитон Иванович был одним из инициаторов создания и первым директором Музея Донского Казачества.
Общественную деятельность Харитон Иванович сочетал с жертвенным служением ближним, а ближним для него был тот, кто обращался к нему с какой-либо просьбой. Николай вдохновенно воспринял отцовский пример жертвенного служения людям, любви к родной земле и личного благочестия. Глубокое влияние на Николая оказала его мать – Александра Петровна.
Именно она заложила религиозно-нравственные основы в характере сына.
Ранее детство Николай провел в семье родителей матери. В большой станице, где они жили, царил традиционный казачий уклад. Имея в лице своего деда-священника живой пример искренней любви к Церкви Христовой, Николай всем сердцем полюбил храм Божий и церковную службу.
Дедушка прививал восприимчивому к духовной жизни внуку прилежание в молитве, обучал его чтению и пению, воспитывал в нем христианские добродетели.
Благодаря этому доброму влиянию будущий пастырь Христов уже в детстве возжелал и взыскал более приобретений этого мира пребывать в доме Господнем во все дни жизни своей, созерцать красоту Господню и посещать святой храм Его (Пс. 26, 4).
Вскоре семья Поповых переехала в Новочеркасск, где Николай поступил в гимназию.
В отроческом возрасте проявились главные черты характера будущего священномученика Николая – целеустремленность, открытость, верность своим убеждениям. Николай был энергичным, пылким юношей.
Он пользовался большим уважением среди своих сверстников за честность, отзывчивость, верность слову, поэтому его в гимназии называли по отчеству – «Харитоныч».
После окончания шести классов гимназии Николай поступил в Харьковское земледельческое училище, где прилежно изучал агрономию и другие науки и одним из лучших окончил его полный курс.
В эти годы в душе Николая происходила серьезная внутренняя работа, выбор дальнейшего пути жизни, который он со всей ревностью искреннего сердца решил посвятить служению горячо любимому Донскому краю. Николай вновь и вновь размышлял о правильности своего выбора.
В его душе загоралось пламенное желание служить людям. Он сомневался, достаточно ли ограничиться одним внешним служением, стать специалистом и помогать народу в ведении хозяйства? Душа молодого человека переживала неполноту такого служения.
Воспитанный в атмосфере духовности, Николай понимал, что одними человеческими силами и знаниями исправить жизнь невозможно, что корень бед лежит гораздо глубже, чем несправедливое экономическое или общественно устройство.
Главная беда православного народа в духовном невежестве, которое помрачает в человеке образ Божий, вносит в личную и общественную жизнь свои разрушительные последствия.
Именно в это время у Николая созрело решение встать на путь духовного служения, и, по прошествии нескольких лет, несмотря на свой уже 30-летний возраст, Николай Харитонович поступил на пятый курс Донской семинарии, где с глубоким интересом занимался изучением богословских наук.
Окончив в 1893 году курс духовной семинарии, будущий священномученик Николай Попов начинает свое пастырское служение в Успенской церкви станицы Аксайской, известной своим чудотворным образом Пресвятой Богородицы.
Архиепископом Донским и Новочеркасским Макарием Николай был рукоположен во диакона к Успенской церкви.
Меньше года он состоял законоучителем Аксайской церковно-приходской школы и в ноябре 1894 года Архиепископ Донской и Новочеркасский Донат рукоположил диакона Николая во пресвитера.
Отец Николай сразу поехал на новый приход в хутор Колодезный Мигулинской станицы Верхне-Донского округа. Хутор Колодезный представлял собой удаленное от дорог, заброшенное в степи селение.
Молодой священник столкнулся с суевериями, пьянством, невежеством. Нелегка была и материальная жизнь – вместо храма – молитвенный дом, рядом с которым располагалось скромное жилище священника.
Но отца Николая не смутили ни удаленность от мира его прихода, ни грубость нравов станичников, ни житей-ские тяготы.
Отец Николай всего себя отдал служению Богу и духовной помощи своим прихожанам. Истовое и вдохновенное богослужение ревностного ба-тюшки, производило на жителей хутора Колодезного неизгладимое впечатление.
Главное внимание он уделял совершению Божественной литургии, в которой черпал силы для своего пастырского служения. Отец Николай часто проповедовал, организовывал воскресные беседы.
Он был утешителем многих страждущих, его слово воспринималось слушателями так, как впитывается дождь в иссохшую землю. Паства потянулась к искреннему и любящему священнику.
Первым делом отец Николай начал строить учительскую школу с общежитием, которая предназначалась не только для обучения детей, но и для подготовки будущих преподавателей. В школе могли обучаться также и дети из неимущих семей, что давало возможность любому одаренному юноше сделать здесь свой первый шаг в жизнь.
Без устали трудился отец Николай над своим любимым детищем. Он заботился о быте своих воспитанников, на собственные деньги заказывал учебники, тетради, учебные пособия. Любовь к знаниям, привитая в детстве отцом, проявилась здесь в полной мере. Все получаемые от благотворителей средства батюшка жертвовал на школу и библиотеку.
Одним из жертвователей на Колодезную учительскую школу был и святой праведный Иоанн Кронштадтский, который откликнулся на обращение к нему отца Николая. При школе была устроена ферма и подсобное хозяйство. Пастырь Христов на практике применял знания, полученные им в Земледельческом училище.
Он организовал правильное возделывание земли, ведение крестьянского хозяйства, обучал этому своих учеников и местных жителей.
Ревностным служением, заботой о простых людях отец Николай стяжал любовь казаков-станичников и вскоре вокруг Христова пастыря собрался крепкий приход.
На непростом поприще священнического служения надежной опорой и верной помощницей отца Николая была его матушка Зинаида Георгиевна.
Трудно было молодым супругам обустраиваться на заброшенном хуторе, вдалеке от друзей и родных. Много испытаний и скорбей пришлось перенести им.
Ко всем жизненным тяготам прибавилась тяжелая болезнь и неудачные роды матушки Зинаиды. Все скорби отец Николай переносил с терпением и упованием на милость Божию.
Отцу Николаю не суждено было служить на хуторе Колодезном до конца своих дней. Честная и прямая позиция священника раздражала, а иногда даже пугала богатых и знатных станичников. Многие из них, живя нечестно, боялись обличения в неправде со стороны уважаемого пастыря. Начались интриги, клевета, сплетни. Больно и горько было отцу Николаю видеть открытую вражду со стороны близких ему людей.
После долгих переживаний и сомнений отец Николай начинает трудиться на новом приходе в хуторе Верхнее-Гнутове станицы Есауловской. Уже через несколько лет заботами неутомимого батюшки был отремонтирован и украшен живописью храм, вызолочены купола, организован церковный хор.
Попечением отца Николая была построена на хуторе новая школа, в которой он ежедневно сам вел занятия с детьми и в воскресные дни со взрослыми.
Здесь пригодились отцу Николаю познания в области медицины: по причине отсутствия на хуторе профессионального доктора ему пришлось самому оказывать хуторянам первую медицинскую помощь.
Отец Николай становится авторитетом не только в приходе, но и среди собратьев-священников, он периодически избирается делегатом на епархиальные съезды духовенства.
Началась Первая Мировая война. Грозная атмосфера надвигавшейся смуты все более и более сгущалась, сначала грянул Февральский, а затем Октябрьский переворот.
Неспокойно стало на Дону. С возвращением с фронта воинских частей возрастало в среде казачества революционное движение, а с ближайших железнодорожных станций стали подтягиваться толпы «красных гвардейцев» в поисках легкой наживы.
Вскоре безбожные правители объявились в Новочеркасске. По всему Дону прокатилась мощная волна вооруженных выступлений, и власть в столице Войска Донского вновь вернулась к всенародно избранному атаману.
Но огонь Гражданской войны более и более разгорался, разрушая Отечество.
Все это время отец Николай оставался со своими хуторянами, разделяя с ними трудности и скорби военного времени. К зиме 1918-1919 года линия фронта вплотную приблизилась к Верхне-Гнутову, потянулись беженцы, не хватало продуктов и медикаментов. Разразилась эпидемия тифа, люди умирали десятками в день.
Несмотря на уговоры хуторян, на опасность заражения, отец Николай отказался покинуть свою паству и остался в Гнутове, полный решимости до конца пронести свой крест пастырского служения. Батюшка самоотверженно исполнял свой долг – ездил по станице, исповедовал, причащал больных и умирающих.
Однажды только за один день он напутствовал Святыми Тайнами 27 человек, но к вечеру слег, заразившись тифом. Хуторяне решили спасти своего батюшку и под грохот орудий отправили его в Новочеркасск.
Было уже поздно: в ближайшем хуторе обоз настиг «красный» отряд, и растерявшиеся беженцы бросили отца Николая в подводе на улице.
В этот раз Господь сохранил Своего угодника. Подобрал батюшку учитель местной школы, который оказал ему медицинскую помощь и укрыл от ареста. Отец Николай с радостью узнал в своем спасителе бывшего ученика Колодезной школы. Вскоре приехала матушка Зинаида и забрала батюшку домой.
Болезнь протекала тяжело. Только через два месяца смог отец Николай подняться с постели. Не дождавшись полного выздоровления, он начал совершать богослужения в своем доме. Несмотря на недовольство новой власти, вновь потянулись хуторяне к своему духовному отцу за утешением и поддержкой.
Первый раз в конце марта отец Николай вышел из дома, чтобы в храме напутствовать прихожан Святыми Тайнами. К вечеру того же дня он вернулся усталый, но отдохнуть ему не пришлось.
Хуторской ревком постановил произвести у отца Николая обыск и арестовать его вместе с двумя известными местными жителями.
В то время ревком возглавлял «красный» комиссар по прозвищу «Махор». До революции он занимался извозом и бывал в гостях у батюшки, даже сидел с ним за одним столом.
Во время обыска в доме отца Николая комиссар увидел на стене фотографию его брата – походного атамана Петра Харитоновича Попова, который возглавил часть донских казаков против новой безбожной власти. Этого было достаточно, чтобы вынести батюшке смертный приговор.
Двух арестованных с ним хуторян расстреляли в тот же день. Зная, что местные жители очень любили отца Николая, комиссар не посмел сразу привести свой замысел в исполнение. Три дня держали пастыря Христова под арестом.
Все это время вокруг тюрьмы стояли подводы с людьми, умолявшими комиссара отпустить батюшку причастить Святых Христовых Таин умирающих. Махор был вынужден всякий раз соглашаться, и арестованный священник под конвоем три дня ездил по хуторам, напутствуя тяжелобольных.
Приближался праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Отец Николай попросил принести ему в застенок Святой Евангелие и иконы. Вместе с другими арестованными он, подобно первым мученикам, превратил тюремную камеру в дом молитвы.
Решив расправиться с ненавистным арестантом как можно скорее, комиссар отправил отца Николая на станцию Морозовскую, где находился в то время окружной ревтрибунал. Приговор, который выносил осужденным Морозовский трибунал, почти всегда был одним и тем же – смертная казнь.
О жестокости этого трибунала ходили страшные слухи.
В своем прощальном письме священномученик Христов с удивительным мужеством писал своим родным, чтобы те «простили все своим врагам, простили и его мученическую смерть». Прощаясь с супругой из окна здания ревтрибунала, отец Николай показал рукой на песок. Это означало, что его ожидала смерть на песчаном карьере недалеко от станции Морозовской.
Только спустя три месяца, после освобождения округа от «красных», родственники смогли отыскать и опознать тело мученика Христова. Раскапывая сотни могил замученных большевиками, дочь отца Николая опознала изрубленное палачами тело своего отца.
Было принято решение захоронить честные останки отца Николая в ограде гнутовской церкви, которую горячо любил верный пастырь Христов. Трогательной и печальной была встреча батюшки со своими духовными чадами.
По воспоминаниям очевидцев весь хутор вышел за реку, чтобы встретить подводу с телом своего духовного отца. Под колокольный звон и молитвенное пение заупокойной литии со слезами прощались верующие гнутовцы со своим пастырем.
После прощания тело священномученика Николая было погребено за алтарной частью храма. долгое время ходили гнутовцы на эту могилу, пока жестокое время и жестокость человеческая не сравняли с землей сначала могилу, а потом и сам храм.
Память о мученике не исчезла. Передавалась она из поколения в поколение гнутовскими жителями. Хранил память о сыне и Харитон Иванович Попов. Он бережно собирал письма отца Николая в своем архиве, ставшем тем источником, который донес до нас живой облик пастыря Церкви, истинного патриота Донского края, свидетеля веры Христовой – священномученика Николая.
Решением Священного Синода Русской Православной Церкви по представлению Ростовской-на-Дону епархии 17 июля 2006 года иерей Николай Попов (1864–1919) был причислен к Собору Новомучеников и Исповедников Российских XX века.
Дни памяти:
7 февраля – Собор Новомучеников и Исповедников Российских
26 марта – День мученической кончины
Источник: http://kpkdm.ru/saints/svyashhennomuchenik-nikolaj-popov/
Житие священномученика николая попова
У Харитона Ивановича и Александры Петровны было девять детей: 4 сына – Николай, Петр, Александр, Иван и 5 дочерей – Неонилла, Серафима, Мария, Ольга и еще одна Мария.
В семье дети воспитывались в любви и строгости, в том благодатном патриархальном духе, который будущий мученик Христов благоговейно хранил всю жизнь.
Отец Николая – Харитон Иванович – был личностью замечательной: казак, движимый пламенной любовью к родному краю, он обладал редкой целеустремленностью и неиссякаемой энергией. Посвятив всю свою долгую, более чем 90-летнюю, жизнь изучению истории и культуры Донского края, Харитон Иванович был одним из инициаторов создания и первым директором Музея Донского Казачества.
Общественную деятельность Харитон Иванович сочетал с жертвенным служением ближним, а ближним для него был тот, кто обращался к нему с какой-либо просьбой. Николай вдохновенно воспринял отцовский пример жертвенного служения людям, любви к родной земле и личного благочестия. Глубокое влияние на Николая оказала его мать – Александра Петровна.
Именно она заложила религиозно-нравственные основы в характере сына.
Раннее детство Николай провел в семье родителей матери. В большой станице, где они жили, царил традиционный казачий уклад. Имея в лице своего деда-священника живой пример искренней любви к Церкви Христовой, Николай всем сердцем полюбил храм Божий и церковную службу.
Дедушка прививал восприимчивому к духовной жизни внуку прилежание в молитве, обучал его чтению и пению, воспитывал в нем христианские добродетели.
Благодаря этому доброму влиюнию будущий пастырь Христов уже в детстве возжелал и взыскал более приобретений этого мира пребывать в доме Господнем во вся дни жизни своей, созерцать красоту Господню и посещать святой храм Его (Пс. 26, 4).
Вскоре семья Поповых переехала в Новочеркасск, где Николай поступил в гимназию.
В отроческом возрасте проявились главные черты характера будущего священномученика Николая – целеустремленность,открытость, верность своим убеждениям. Николай был энергичным, пылким юношей.
Он пользовался большим уважением среди своих сверстников за честность, отзывчивость, верность слову, поэтому его в гимназии называли по отчеству – “Харитоныч”.
После окончания шести классов гимназии Николай поступил в Харьковское земледельческое училище, где прилежно изучал агрономию и другие науки и одним из лучших окончил его полный курс.
В эти годы в душе Николая происходила серьезная внутренняя работа, выбор дальнейшего пути в жизни, который он со всей ревностью искреннего сердца решил посвятить служению горячо любимому Донскому краю. Николай вновь и вновь размышлял о правильности своего выбора.
В его душе загоралось пламенное желание служить людям. Он сомневался, достаточно ли ограничиться одним внешним служением, стать специалистом и помогать народу в ведении хозяйства? Душа молодого человека переживала неполноту такого служения.
Воспитанный в атмосфере духовности, Николай понимал, что одними человеческими силами и знаниями исправить жизнь невозможно, что корень бед лежит гораздо глубже, чем несправедливое экономическое или общественное устройство.
Главная беда православного народа в духовном невежестве, которое помрачает в человеке образ Божий, вносит в личную и общественную жизнь свои разрушительные последствия.
Именно в это время у Николая созрело решение встать на путь духовного служения, и, по прошествии нескольких лет, несмотря на свой уже 30-летний возраст, Николай Харитонович поступил на пятый курс Донской семинарии, где с глубоким интересом занимался изученим богословских наук.
Окончив в 1893 году курс духовной семинарии, будущий священномученик Николай Попов начинает свое пастырское служение в Успенской церкви станицы Аксайской, известной своим чудотворным образом Пресвятой Богородицы.
Архиепископом Донским и Новочеркасским Макарием Николай был рукоположен во диакона к Успенской церкви.
Меньше года он состоял законоучителем Аксайской церковно-приходской школы и в ноябре 1894 года Архиепископ Донской и Новочеркасский Донат рукоположил диакона Николая во присвитера.
Отец Николай сразу поехал на новый приход в хутор Колодезный Мигулинской станицы Верхнее-Донского округа. Хутор Колодезный представлял собой удаленное от дорог, заброшенное в степи селение.
Молодой священник столкнулся с суевериями, пьянством, невежеством. Нелегка была и материальная жизнь – вместо храма – молитвенный дом, рядом с которым располагалось скромное жилище священника.
Но отца Николая не смутили ни удаленность от мира его прихода, ни грубость нравов станичников, ни житейские тяготы.
Отец Николай всего себя отдал служению Богу и духовной помощи своим прихожанам. Истовое и вдохновенное богослужение ревностного батюшки, производило на жителей хутора Колодезного неизгладимое впечатление.
Главное внимание он уделял совершению Божественной литургии, в которой черпал силы для своего пастырского служения. Отец Николай часто проповедовал, организовывал воскресные беседы.
Он был утешителем многих страждущих, его слово воспринималось слушателями так, как впитывается дождь в иссохшую землю. Паства потянулась к искреннему и любящему священнику.
Первым делом отец Николай начал строить учительскую школу с общежитием, которая предназначалась не только для обучения детей, но и для подготовки будущих преподавателей. В школе могли обучаться также и дети из неимущих семей, что давало возможность любому одаренному юноше сделать здесь свой первый шаг в жизнь.
Без устали трудился отец Николай над своим любимым детищем. Он заботился о быте своих воспитанников, на собственные деньги заказывал учебники, тетради, учебные пособия. Любовь к знаниям, привитая в детстве отцом, проявилась здесь в полной мере. Все получаемые от благотворителей средства батюшка жертвовал на школу и библиотеку.
Одним из жертвователей на Колодезную учительскую школу был и святой праведный Иоанн Кронштадтский, который откликнулся на обращение к нему отца Николая. При школе была установлена ферма и подсобное хозяйство. Пастырь Христов на практике применял знания, полученные им в Земледельческом училище.
Он организовал правильное возделывание земли, ведение крестьянского хозяйства, обучал этому своих учеников и местных жителей.
Ревностным служением, заботой о простых людях отец Николай стяжал любовь казаков-станичников и вскоре вокруг Христова пастыря собрался крепкий приход.
На непростом поприще священнического служения надежной опорой и верной помощницей отца Николая была его матушка Зинаида Георгиевна.
Трудно ыбло молодым супругам обустраиваться на заброшенном хуторе, вдалеке от друзей и родных. Много испытаний и скорбей пришлось перенести им.
Ко всем жизненным тяготам прибавилась тяжелая болезнь и неудачные роды матушки Зинаиды. Все скорби отец Николай переносил с терпением и упованием на милость Божию.
Отцу Николаю не суждено было служить на хуторе Колодезном до конца своих дней. Честная и прямая позиция священника раздражала , а иногда даже пугала богатых и знатных станичников.
Многие из них, живя нечестно, боялись обличения в неправде со стороны уважаемого пастыря. Начались интриги, клевета, сплетни.
Больно и горько было отцу Николаю видеть открытую вражду со стороны близких ему людей.
После долгих переживаний и сомнений отец Николай начинает трудиться на новом приходе в хуторе Верхне-Гнутове станицы Есауловской. Уже через несколько лет заботами неутомимого батюшки был отремонтирован и украшен живописью храм, вызолочены купола, организован церковный хор.
Попечением отца Николая была построена на хуторе новая школа, в которой он ежедневно сам вел занятия с детьми и в воскресные дни со взрослыми.
Здесь пригодились отцу Николаю познания в области медицины: по причине отсутствия на хуторе профессионального доктора ему пришлось самому оказывать хуторянам первую медицинскую помощь.
Отец Николай становится авторитетом не только в приходе, но и среди собратьев-священников, он периодически избирается делегатом на епархиальные съезды духовенства.
Началась Первая Мировая война. Грозная атмосфера надвигавшейся смуты все более и более сгущалась, сначала грянул Февральский, а затем Октябрьский переворот.
Неспокойно стало на Дону. С возвращением с фронта воинских частей возрастало в среде казачества революционное движение, а с ближайших железнодорожных станций стали подтягиваться толпы “красных гвардейцев” в поисках легкой наживы.
Вскоре безбожные правители объявились в Новочеркасске. По всему Дону прокатилась мощная волна вооруженных выступлений, и власть в столице Войска Донского вновь вернулась к всенародно избранному атаману.
Но огонь гражданской войны более и более разгорался, разрушая Отечество.
Все это время отец Николай оставался со своими хуторянами, разделяя с ними трудности и скорби военного времени. К зиме 1918-1919 года линия фронта вплотную приблизилась к Верхне-Гнутову, потянулись беженцы, не хватало продуктов и медикаментов. Разразилась эпидемия тифа, люди умирали десятками в день.
Несмотря на уговоры хуторян, на опасность заражения, отец Николай отказался покинуть свою паству и остался в Гнутове, полный решимости до конца пронести свой крест пастырского служения. Батюшка самоотверженно исполнял свой долг – ездил по станице, исповедовал, причащал больных и умирающих.
Однажды только за один день он напутствовал Святыми Тайнами 27 человек, но к вечеру слег, заразившись тифом. Хуторяне решили спасти своего батюшку и под грохот орудий отправили его в Новочеркасск.
Было уже поздно: в ближайшем хуторе обоз настиг “красный” отряд, и растерявшиеся беженцы бросили отца Николая в подводе на улице.
В этот раз Господь сохранил Своего угодника. Подобрал батюшку учитель местной школы, который оказал ему медицинскую помощь и укрыл от ареста. Отец Николай с радостью узнал в своем спасителе бывшего ученика Колодезной школы. Вскоре приехала матушка Зинаида и забрала батюшку домой.
Болезнь протекала тяжело. Только через 2 месяца смог отец Николай подняться с постели. Не дождавшись полного выздоровления, он начал совершать богослужения в своем доме. Несмотря на недовольство новой власти, вновь потянулись хуторяне к своему духовному отцу за утешением и поддержкой.
Первый раз в конце марта отец Николай вышел из дома, чтобы в храме напутствовать прихожан Святыми Тайнами. К вечеру того же дня он вернулся усталый, но отдохнуть ему не пришлось.
Хуторской ревком постановил произвести у отца Николая обыск и арестовать его вместе с двумя известными местными жителями.
В то время ревком возглавлял “красный” комиссар по прозвищу “Махор”. До революции он занимался извозом и бывал в гостях у батюшки, даже сидел с ним за одним столом.
Во время обыска в доме отца Николая комиссар увидел на стене фотографию его брата – походного атамана Петра Харитоновича Попова, который возглавил часть донских казаков против новой безбожной власти. Этого было достаточно, чтобы вынести батюшке смертельный приговор.
Двух арестованных с ним хуторян расстреляли в тот же день. Зная, что местные жители очень любили отца Николая, комиссар не посмел сразу привести свой замысел в исполнение. Три дня держали пастыря Христова под арестом.
Все это время вокруг тюрьмы стояли подводы с людьми, умолявшими комиссара отпустить батюшку причастить Святых Христовых Таин умирающих. Махор был вынужден всякий раз соглашаться, и арестованный священник под конвоем три дня ездил по хуторам, напутствуя тяжело больных.
Приближался праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Отец Николай попросил принести ему в застенок Святое Евангелие и иконы. Вместе с другими арестованными он подобно первым мученикам, превратил тюремную камеру в дом молитвы.
Решив расправиться с ненавистным арестантом как можно скорее, комиссар отправил отца Николая на станцию Морозовскую, где находился в то время окружной ревтрибунал. Приговор, который выносил осужденным Морозовский трибунал, почти всегда был одним и тем же – смертная казнь.
О жестокости этого трибунала ходили страшные слухи.
В своем прощальном письме священномученик Христов с удивительным мужеством писал своим родным, чтобы те “простили все своим врагам, простили и его мученическую смерть”. Прощаясь с супругой из окна здания ревтрибунала, отец Николай показал рукой на песок. Это означало, что его ожидала смерть на песчаном карьере недалеко от станции Морозовской.
Только спустя три месяца, после освобождения округа от “красных”, родственники смогли отыскать и опознать тело мученика Христова. Раскапывая сотни могил замученных большевиками, дочь отца Николая опознала изрубленное палачами тело своего отца.
Было принято решение захоронить честные останки отца Николая в ограде гнутовской церкви, которую горячо любил верный пастырь Христов. Трогательной и печальной была встреча батюшки со своими духовными чадами.
По воспоминаниям очевидцев весь хутор вышел за реку, чтобы встретить подводу с телом своего духовного отца. Под колокольный звон и молитвенное пение заупокойной литии со слезами прощались верующие гнутовцы со своим пастырем.
После прощания тело священномученика Николая было погребено за алтарной частью храма. Долгое время ходили гнутовцы на эту могилу, пока жестокое время и жестокость человеческая не сравняли с землей сначала могилу, а потом и сам храм.
Память о мучение не исчезла. Передавалась она из поколения в поколение гнутовским жителями. Хранил память о сыне и Харитон Иванович Попов. Он бережно собирал письма отца Николая в своем архиве, ставшем тем источником, который донес до нас живой облик пастыря Церкви, истинного патриота Донского края, свидетеля веры Христовой – священномученика Николая.
ЖУРНАЛЫ ЗАСЕДАНИЯ СВЯЩЕННОГО СИНОДА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ОТ 17 ИЮЛЯ 2006 ГОДА
ЖУРНАЛ № 40
В заседании Священного Синода под председательством Патриарха
СЛУШАЛИ: Доклад Преосвященнейшего митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналияя, Председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых, о материалах, поступивших в Комиссию, касающихся прославления новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в различных епархиях Русской Православной Церкви.
Справка
Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года определил: “В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора новомучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной Комиссией о канонизации святых” (пункт 14 Деяния о Соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских).
ПОСТАНОВИЛИ:
1. Одобрить доклад Преосвященнейшего митрополита Ювеналия.
2. Включить в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века имена подвижников, материалы о которых представлены:
от Ростовской епархии: священника Николая (Попова; 1864 – 26 марта 1919).
3. Сообщить имена этих святых Предстоятелям братских Поместных Церквей для включения их в святцы.
Источник: http://pravoslavielove.ucoz.ru/publ/zhitie_svjashhennomuchenika_nikolaja_popova/3-1-0-459
Загрузка...
